Жизнь адмирала Нахимова

Молодые офицеры расположены к службе под командованием Лазарева не меньше, чем он к ним. Не так уж много в российском флоте образованных в морских науках старших офицеров, и к тому же трижды водивших корабли в кругосветное плавание. Есть капитаны, которые дальше Гогланда на кораблях не плавали, а десанты высаживали только в Стрельне, на огороды маркиза Траверсе...

Путятин, который превосходно знал, что способствует карьере, а что ей во вред, определил положение очень точно:

- Да, друзья, половина офицеров Гвардейского экипажа, рвется на наши места.

Саша Домашенко услышал его, покраснел и вспыхнул. Нельзя ведь о всех плохо думать!..

- Мне кажется, - и он ищет у Павла поддержки, и его карие глаза даже увлажняются от чувства обиды за коллег по службе, - мне кажется, - повторяет он, - что многие прослышали о нововведениях в устройстве "Азова". Каждому приятно служить на корабле, в котором виден завтрашний, а не вчерашний день флота.

Павел был рад поддержать застенчивого Домашенко:

- И если еще на "Азове" будет в плавании адмирал, какой простор для офицеров, желающих учиться!

На это Бутенев и Путятин ответили смехом. Неужто Павел воображает, что адмиралы разъясняют младшим офицерам, для чего они отдали то или другое приказание или делятся вслух своими соображениями об обстановке?!

Павел пожимает плечами. Пусть считают сказанное им чепухой. Он намерен учиться и не упускать ни одной возможности...

И Михаил Петрович именно это угадывает в косноязычных, стесненных фразах лейтенанта, когда Нахимов в назначенное время является к нему с рапортом.

Павлу Степановичу было время собраться с мыслями в гостиной Лазарева. Знакомый денщик ввел его и сейчас покинул, призванный требовательным женским голосом. Он ждал, что Михаил Петрович вот-вот войдет, и даже на реку, по которой неслись, обгоняя друг дружку, синеватые плоские льдины, смотрел украдкой. Казалось, будет неуважительно, если капитан увидит его со спины. А между тем Лазарев не шел, и доносился звон посуды из столовой, в которой было общество, болтавшее непринужденно по-французски, женское общество, и судя по мелодичности голосов - молодых женщин. Павел Степанович испугался, дерзнув подумать, что сейчас его пригласят и познакомят с барышнями. Хотя в новом зеленом сюртуке он выглядел порядочно, но задача вступить в беседу с дамами казалась невозможным искусом. У него не было умения объясняться, тем более по-французски, с особами женского пола, хотя он читал и по-французски и по-английски бегло.

Впрочем, страх попасть в общество дам оказался напрасным. Денщик явился вновь и объявил, что Михаил Петрович уже дожидается в кабинете.

Разговор начался, естественно, с вопросов о семье. Михаил Петрович с запозданием посочувствовал потере молодыми людьми отца. Он так и сказал "молодыми людьми", хотя Николай и Платон Нахимовы почти сверстники Лазарева 2-го. Но Михаил Петрович становился руководителем общества через высшие посты на флоте и, следовательно, отставших и отставных в сравнении с собою мог считать "молодыми".

- Так Николай пустил корни на природе. А вы?

Павел Степанович на это ответил, что рад своему назначению. Особливо потому, что никогда не намерен расставаться с флотом. Деятельность помещика ему совсем не по вкусу.

Лазареву, очевидно, понравилось стремление молодого человека отдать все силы службе. Не поленился вытащить из стола чертежи разных линейных кораблей последнего времени и, тыча в них холеным ногтем, доказал преимущества "Азова" против самоновейших иностранных образцов.

- Что значит подхватывать первостепенные методы в корабельной архитектуре? Я думаю, это - обязательство не успокаиваться на самых отличных достижениях. Поставим себе это за правило в службе, Павел Степанович. Наш академик Платон Гамалея в свое время обнаружил прогресс в теории и практике кораблестроения у шведа Чемпена. Хорошо, его идеи у нас использованы сколь возможно. Но вот нынче по "Азову" получается, что свет не только в чужом окошке. Познакомитесь на архангельской верфи со строителем Ершовым и увидите - мы теперь в корабельную архитектуру вносим свое, русское слово.

Михаил Петрович даже позавидовал своему лейтенанту. Ничто его не держит в Петербурге. Может хоть завтра отправляться.

- Роты не укомплектованы, - напомнил Павел Степанович.

- Да, это моя беда, - вздохнул Лазарев. - Но уж так и быть, лично вас пущу на верфь без роты. А месяца через два-три и сам поспешу. В будущую навигацию "Азов" должен быть в Кронштадте.

Белые короткие ночи на островах Северной Двины, и все двадцать часов, что светло, стоит шум работ в доках. Не в пример прежним годам, "Азов" и "Иезекиил" строят с исключительной быстротой. Корабли заложены в сентябре 1825 года, а в июне 1826 года они уже должны быть на воде и начнется их вооружение для летнего плавания в Кронштадт. И все же Павел, когда в первый раз видит решетчатый кузов "Азова", сомневается в возможности уложить работу в такие короткие сроки. Он осторожно спрашивает:

- Сколько времени, господин Ершов, потребно для обшивки интрюма?