Жизнь Антона Чехова

Судьба уготовила Лике Мизиновой жестокий удар. Сюжет пьесы «Чайка» не только отразил несчастливые страницы ее жизни, но и стал пророчеством. Лика рассталась с Антоном ради Потапенко, который обольстил и покинул ее, беременную его ребенком, — точно так же и Нина предпочитает Треплеву Тригорина, который обольщает и бросает ее. Чехов внес в пьесу мрачный эпизод — смерть маленького ребенка Нины от Тригорина. Восьмого ноября Христине исполнилось два года. Дневник С. Иогансон завершает жизнеописание несчастной девочки:

«9 ноября, суббота. Христинка очень плоха. Хрипит, мокроты полная грудь.

10 [ноября]

, воскресенье. Доктор приехал, слава Богу, осмотрел ее, и есть надежда, что поможет.

12 [ноября],вторник. Лидюша уехала в Москву с вечерним: поездом. <…> Христинка все хрипит.

13 [ноября]

, среда. Лидюша вернулась из Москвы. Христинка опасно больна. У нее круп. Послали телеграмму Лидии [мать Лики], чтобы приехала. Наш доктор был, надежды на выздоровление нет. Да будет святая воля Господня.

14 [ноября],

четверг. Скончалась наша дорогая Христинка в 4-м часу утра. Бедная Лидюша, какого ангела девочки лишилась, да утешит ее Господь и вразумит на все хорошее — вести жизнь разумную».

Глава пятьдесят шестая

Слабое утешение

ноябрь — декабрь 1896 года

Известие о смерти Христины дошло до Мелихова лишь через несколько дней. Антону было не до Лики — он писал отчет о пятидесяти восьми отданных под его попечение уездных школах. Не давал покоя и Петербург: 8 ноября журнал «Театрал» живописно воспроизвел подробности безобразного поведения публики во время первого представления «Чайки». При том, что автор написал заметку в сочувственном тоне, цитируемые им оскорбления — «раздутая величина, создание услужливых друзей» — задели Чехова за живое. Суворин, под стать Чехову, изнемог от театральных перипетий: «Объяснение с Яворской, переписка с ней, ее претензии. <…> Льстя мне, она рассказывает обо мне всякую гадость. В этом болоте мне и умереть! Как надоело! Театр — это табак, алкоголь. От него так же трудно отвыкнуть». Александр вновь нашел в себе силы преодолеть пагубную привычку и написал очерк «Алкоголизм и возможная с ним борьба», в котором ратовал за создание поселения для алкоголиков на одном из островов Балтийского моря. При этом он в очередной раз поссорился с Дофином. Дети плохо успевали в школе, а старший, Коля, с удовольствием мучил собак. Потапенко слал из Петербурга мрачные вести о новой чеховской поклоннице: «Милый Антонио! <…> Я передал твой поклон Комиссаржевской. Она в горести. Враги, анонимные письма, подкопы — одним словом, обычная история живого дарования, попавшего в затхлую среду».

В субботу 16 ноября в Мелихово приехал Миша; пока он варил пиво для всего семейства, в имении Покровском хоронили Христину. С. Иогансон записала в дневнике: «У нас большой погром, очищают весь дом, по словам бессердечного доктора, чтобы не заразить других детей <…> Лидюша с двумя няньками. Жаль, очень жаль Лидюшу!»

Узнав о Ликином горе, Антон на день отложил поездку в Москву, а собравшись ехать, покинул Мелихово на рассвете и в Москве поселился по обыкновению в «Большой Московской гостинице»3'0. Евгения Яковлевна гостила в это время в семье Вани. Антон послал ей записку: «Милая мама, я приехал сегодня в воскресенье, в 11 часов. Мне необходимо Вас видеть, но так как у меня хлопот по горло и завтра я уеду, то побывать у Вас не успею. Пожалуйста, приезжайте Вы ко мне в понедельник утром в девятом или в десятом часу. У меня и кофе напьетесь. Я встану рано».