Жизнь Антона Чехова

Чехов снова оказался в Европе без пенсне. Он попросил Машу выслать ему рецепт на линзы, прописанный доктором Радзвицким, но вместо него получил рецепт на мазь. Не решаясь разоблачиться, он прогуливался по пляжу в костюме и развлекал юных дочерей Соболевского, в то время как их отец, в купальном одеянии походивший на Петрония, плескался в мо ре. По близорукости Антон то и дело натыкался на знакомых, которых в пенсне обошел бы стороной. Незадолго до отъезда из Биаррица ему повстречался Лейкин, запечатлевший это со бытие в дневнике: «20 сентября <…> Смотрю — подходит ко мне Ан. П. Чехов <…> Чехов не купается здесь, а только пользуется морским воздухом. По-моему, он совсем поправился. От моря он взбирался с нами на крутой берег, и одышки у него не было».

Через два дня Антон вместе с Соболевским выехали в Ниццу, по дороге завернув в Тулузу. На Лазурном Берегу они остановились в рекомендованной Лейкиным гостинице — в Русском пансионе на улице Гуно: тогда это был смрадный переулок, соединявший вокзал с Английским бульваром. Помимо дешевизны пансион привлекал еще и тем, что его хозяйка, Вера Круглополева, была русская. Во Франции она жила уже лет тридцать, попав сюда в качестве горничной при купеческой семье и не по желав вернуться в Россию. Благодаря этому факту постояльцам-подавали на обед русские щи. К тому же она была своеобразной живой легендой пансиона — в браке с чернокожим матросом у нее родилась дочь-мулатка, Соня, теперь уже взрослая девушка, занимавшаяся ночным промыслом.

Своим домашним Антон написал, что проведет в Ницце; лишь октябрь, но ему было жаль уезжать от чудной осенней погоды. Да и общество — не только живых, но и мертвых — пришлось ему по вкусу. К западу от города простирались кладбища, причем русский погост расположился на самой вершине холма с живописным видом на море. Здесь нашли свой последний приют ссыльные революционеры, раненные в боях офицеры, чахоточные аристократы, а также врачи и священники, когда-то пользовавшие бывших земляков под сенью пальм и буген-виллей. А что до живых, то к их услугам были две православные церкви, читальня и русские врачи, а также адвокаты.

К октябрю Соболевский уехал, Антон же остался в компании двух новых приятелей. Одним из них был профессор Максим Ковалевский, юрист и «вольнодумец», читавший в Сорбонне лекции по социологии. Ковалевский был близким другом и родственником покойного мужа Софьи Ковалевской, профессора-математика и писательницы, шестью годами ранее умершей от туберкулеза. Новый приятель заразил Антона своим жизнелюбием и трогательно заботился о его здоровье. Чехова опекал и Николай Юрасов, русский вице-консул, предпочитавший жить в Ницце. (Его сын был сотрудником банка «Лионский кредит», что было на руку Антону, то и дело получавшему и отправлявшему денежные переводы.) Этот человек «доброты образцовой и энергии неутомимой» был настолько лыс, что на голове его проступали швы черепа. Он проводил время в хлопотах о соотечественниках — давал обеды, приглашал к себе на чай, устраивал новогодние и пасхальные празднества. Вместе с Чеховым, Юрасовым и Ковалевским часто можно было видеть престарелого художника Валериана Якоби и врача Алексея Любимова, больного раком легких и доживающего в Ницце последние дни.

В теплой мужской компании Антон отвлекся и позабыл сбежавшую от него Марго: она исчезла, возможно, предпочтя более здорового покровителя. Впрочем, если судить по письмам Антона к Маше, вскоре нашлась и заместительница, усердно поправлявшая его ошибки во французском. Антон заметно лучше стал читать и говорить по-французски, однако на уроки приходилось карабкаться по крутым лестницам, а это было для него непросто.

На Ривьеру Чехов приехал, подготовленный книгами Мопассана: отрывки из его путевых очерков «На воде», написанных во время круиза на яхте «Милый друг», уже прозвучали в «Чайке», а в том, что этот край по праву назван «цветущим кладбищем Европы», он смог убедиться на месте, хотя многие туда стремились, чтобы отсрочить свой конец. Роскошная средиземноморская растительность особого впечатления на Чехова не произвела, а вот вежливость и опрятность французов пришлись ему по душе. По отношению к своему здоровью и финансам Антон был осмотрителен — не позволял себе прогулок после захода солнца, так что сосед по пансиону Н. Макшеев напрасно пытался выманить его в казино: «Господин доктор! Находясь в здравом рассудке, подтверждаю, что обладаю способом взять с рулетки с двумя тысячами франков в короткое время большие деньги. Если Вы продолжаете иметь желание участвовать в этом, то необходимо условиться и действовать» 403. Попав в Монте-Карло за компанию с Василием Немировичем-Данченко, Антон ограничился тем, что следил за его игрой. Между тем Потапенко не оставлял мефистофельских попыток ввести Чехова в соблазн: «Я скоро узнаю верную систему выиграть в Monte Carlo и тогда приеду и обогащу тебя и себя»404.