Жизнь бабочки

– Линка определилась с институтом?

– Да ну ее… Хочет в финансовый, на какой-то там понтовый факультет, куда сроду не поступишь. Это ее свекровь подбивает. Будет чем потом меня попрекать… Мол, не занималась девочкой…

– Да плюнь ты… В конце концов, в армию ей не идти.

– Тебе хорошо говорить, плюнь. Твоя в Принстоне учится, а мне помочь некому…

Градов засмеялся. Взял ее под руку.

– Да ладно тебе трагедию на пустом месте разводить…

Маня резко остановилась, выдернула руку.

– На пустом месте? Вот ты так красиво рассуждаешь, а у тебя совсем другая жизнь… Ты близко не понимаешь, как я живу!

Она чувствовала, что заводится, и не могла остановиться.

– Хорошо быть таким чистеньким, идеальненьким…

– Это ты про меня?

– Ну а про кого же…

– Ну, давай, я буду грязненьким…

– Да как можно? Тебе это не дано!

– А тебе дано?

Маня ускорила шаг. Откуда-то появилась необъяснимая злоба. И она не желала с ней бороться.

– А мне дано!

– Ну и замечательно! Чего ты от меня хочешь?

– Я от тебя ничего не хочу, и никогда не хотела. Это ты всегда чего-то хочешь, сам не знаешь чего. Тебя хлебом не корми, только дай залезть в душу…

Градов зло усмехнулся.

– Ты за базаром-то следи…

– А что, неправда?

– Неправда.

– Хочешь сказать, я тебе в душу лезу?

Он сказал холодно:

– Ничего я не хочу сказать… Пойдем, я тебя отвезу.

– Спасибо большое! Сама доеду.

Она поправила сумку на плече и побежала к метро. Горло сдавила судорога, было трудно дышать и хотелось заплакать, а слез все не было.

Женька теперь бывал у нее почти каждый вечер. С Петей все получилось неожиданно легко и даже обошлось без тяжелого разговора. Он просто собрал вещи и уехал к родителям, как будто и не было двадцати лет жизни. Иногда она пыталась вспомнить что-то хорошее, но память была чиста и даже плохое не вспоминалось. Линка Женю игнорировала, иногда вяло хамила, но он не обижался. Однажды сказал:

– Хочешь, в Питер уедем? Там места много.

Маня возмутилась.

– При чем тут место? Мое место тут. Я из своей квартиры никуда не уеду. Да и Линку не оставлю.

Он не спорил.

Когда она думала о Градове, не было вины, и жалости к нему не было. То ли он был особенным, то ли она стала другой после встречи с ним. Как-то он ее сумел разморозить, она даже сама не понимала как. Но зато она понимала, что Женька никогда бы не обратил внимания на нее, доградовскую.

Градову она как-то позвонила. Ожидала чего угодно, но тот обрадовался, услышав ее голос, и даже стало немного обидно. А потом вернулась легкость, и они целый час проболтали ни о чем.

Женька сделал предложение. Она расхохоталась, но он был абсолютно серьезен. Рассказала Линке, та отрезала жестко:

– Я с ним жить не буду.

– Ты хочешь, чтобы я пожертвовала своим счастьем ради твоих капризов?

Линка зло усмехнулась.

– Когда это ты ради меня чем-нибудь жертвовала?

Она была права, но не было сил виниться. И смысла не было. Прошлого не вернешь, а она торопилась жить сейчас. Она так долго не жила.

Всю дорогу он стоял в сплошной нескончаемой пробке. Со всех сторон сигналили, хотя светофор еще не сменился, и Градов с радостью подумал, что теперь ему не надо будет каждый день вариться в этом аду. Так бывает, когда долго терпишь, и вдруг надоедает все, и каждая мелочь вызывает раздражение, хотя вроде бы еще вчера он привычно ехал и не замечал пробки. Больше всего раздражала рабочая рутина, и даже то, что забавляло, теперь казалось нелепым и унизительным. Все, чем он занимался, было сплошной бессмыслицей, которая до какого-то момента устраивала всех и его в том числе.

Были, правда, и отрадные моменты. Звонила Аленка, подробно рассказывала о своей жизни. У нее появился новый бойфренд, который с детства мечтал посетить Москву. Градов заверил, что будет чрезвычайно рад увидеть ее с бойфрендом. Аленка сказала, что пришлет свои пожелания по культурной программе. Мероприятия следовало согласовать заранее, чтобы не было потом никаких неожиданностей. Градов твердо пообещал все выяснить и прислать отчет о проделанной работе.

Недавно позвонила Маня. Говорила загадками, а потом выпалила:

– Градов, а я развелась.

– Быть того не может!

Маня радостно засмеялась.

– Я тебе отвечаю. И документ есть.

– Отсканируй и пришли.

– Слушаюсь, товарищ начальник!

Он осторожно спросил:

– Ну, и дальше что?

– А ничего. Живу и радуюсь.

– А новый документ получить не хочешь?

– Не торопи любовь! Ты прямо как Женька. Только вышел человек на свободу, а его хотят снова заковать в кандалы. Ты вот сам чего не женишься?

– Никто не берет.

Она захохотала.

– Ой, расскажи кому-нибудь другому! Ты просто старый развратник.

– Какая ты грубая стала… Девушку украшает вежливость. И скромность.

– Мужчина, не учите меня жить!

Иногда он думал, что все это ему приснилось: и Маня, и их любовь. А ведь был момент, когда что-то вспыхнуло, но очень быстро погасло, и было грустно и совестно перед Маней. К ней до сих пор осталось теплое чувство, как к ребенку, которого вырастил и отпустил в свободный полет. А может, ей просто повезло и она сумела взлететь? Сколько дров они могли наломать, если бы пожалели друг друга: вначале – он, а потом – она!