Жизнь бабочки

На этот раз встретились на Патриарших. Градов немного волновался перед встречей. После Маниного рассказа он не знал, как себя вести с Севчиком. Он боялся, что сразу выдаст себя и тот, как в детстве, почувствует неестественность и сразу замкнется. Но когда Севчик подошел в своем длинном нелепом пальто, остатки злобы и раздражения куда-то улетучились. Погода была теплая, и решили прогуляться. К дедушке Севчик ехать отказался, сославшись на цейтнот, но Градову показалось, что тот просто стесняется навязываться. Долго шли молча, а потом нашли тихую лавочку, закурили. Градов спросил:

– А что ж ты мне сразу про сны не рассказал?

– Боялся. Думал, смеяться будешь.

– И что, ты их все помнишь?

– Абсолютно, со всеми подробностями. Я их как наяву вижу, будто кино смотрю. А утром просто записываю.

– Как удобно… И экономия на билетах.

Севчик отвернулся, спросил, как бы между прочим:

– Отгадал?

Градов улыбнулся.

– Это неинтересная загадка. Там отгадывать нечего. Зощенко и Набоков.

Севчик просиял.

– Неужели так просто?

Градов развел руками.

– Увы… Талант не пропьешь…

– Чей? Набоковский?

– Ну, и его тоже.

Севчик о чем-то задумался. Таким счастливым Градов никогда его не видел.

– А почему ты именно их выбрал?

– Ну, Зощенко я вообще люблю, а с Набоковым решил тебя уважить, как специалиста по бабочкам.

– Сравнил тоже! Я именно что «специалист», а Набоков энтомолог. А его ты не любишь?

– Тоже люблю. Но его я хуже знаю.

– Севчик, но если ты под других пишешь, значит, и под себя можешь.

Он вздохнул.

– Под себя не могу. Себя найти надо.

Градов пропел:

– «Ты ищи себя, любимый мой…»

Севчик быстро глянул на него, и Градов осекся.

– Песня такая есть… Вот ты Фрейда уважаешь. А он как сказал? Что снится, то и хочется. Тебе твои сны записать хочется? Хочется. Вот и пиши. Чего на других перекладывать? Лучше тебя все равно никто не напишет. А пока писать будешь, может, и поймешь, кто ты есть на самом деле.

Севчик молчал, глядя куда-то в сторону, и Градов уже пожалел о сказанном.

– А может, я никто? Может, я прикнопленный, как твоя бабочка, только от рождения? Я ж не переливница, чтоб светить после смерти.

– Кто знает… Поищи другой ракурс. Глядишь, и вспыхнет пламя, где не ждешь…

Севчик грустно усмехнулся.

– Кто б его разжег…

– Это только ты можешь. Пока мы живы, мы можем менять свою жизнь. Попробуй оторваться от земли. Главное, не бояться упасть и дать себе разрешение на взлет.

Севчик хитро улыбнулся. Тяжесть куда-то улетучилась, и он будто опять оттаял.

– Ты ж у нас доктор, ты и разрешать должен.

– Какой я доктор? Одно название…

Тот внимательно посмотрел на Градова. Сказал серьезно:

– Ты – доктор. Это я тебе как пациент говорю. Так бы и жил во сне до скончания лет.

– При чем тут я? У тебя талант, Севчик.

– Это у тебя талант, доктор.

Севчик встал, отряхнул пальто и, не попрощавшись, зашагал по аллее в сторону метро.

Казалось, бухгалтерша никогда не перестанет говорить. Иногда она, не отрываясь от трубки, скашивала глаза на Севу, показывая, что сама больше не может, но разговор не прекращала. Сева подумал, что он уже не в той ситуации, чтобы с ней церемониться, и эта мысль была незнакомой и радостной. Он слегка засучил рукав и настойчиво постучал ногтем по циферблату своих часов. Бухгалтерша сразу закруглилась.

– Вы даже не представляете, Севочка, как меня замучили! Я тут днюю и ночую. За такой труд надо платить миллионы. Беспрерывные отчеты, указивки… Разве так в нормальных странах работают!

Когда Сева вернулся из Мадрида, он долго изучал рынок. Все выглядело очень пристойно. Отечественные и иностранные фирмы приглашали на работу специалистов. Всюду мелькало слово «маркетинг». Сева приободрился. Он тщательно подготовился к первому интервью и все равно немного волновался. Там требовался специалист по маркетингу в торговую фирму, которая закупала испанское оборудование для офисов.

Его встретила девушка лет двадцати, одетая в строгом соответствии с дресс-кодом. Вежливо провела в комнату для приема клиентов. Комната была уютная, грамотно обставленная, и в ней даже висел кондиционер. Девушка светилась любезностью. Для начала предложила заполнить анкету, достаточно формальную, потом долгое время ее изучала.

– Какая у вас интересная биография… А можно спросить, почему вы вернулись?

Она посмотрела на него с любопытством и на минуту стала похожа на обычную живую девушку.

– Дело в том, что у меня престарелые родители, которые нуждаются в уходе. Да и потом, Москва – тоже хороший город. Я никогда не собирался уезжать навсегда.

– Это правда… Я смотрю, у вас тут большой стаж работы за границей… Вы не могли бы мне рассказать о своей работе.