Жизнь Бальзака

Была и еще одна, более насущная, причина для поисков нового источника доходов. Бальзак практически состоял на содержании и сильно задолжал любимой женщине. В «Мельмоте прощенном» он описывает бессильную ярость человека, который любит идеальную женщину. Он понимает, что во всем уступает своему кумиру, но «чувствует себя способным задержать дилижанс и награбить денег, если у него не хватает на подарки, которыми он хочет ее осыпать. Таков человек, иногда признающий себя виновным в преступлении, чтобы показаться великим и благородным перед женщиной или особой публикой. Любовник похож на азартного игрока, который почтет себя бесчестным, если не выплатит долга крупье в казино, и кто совершает чудовищные преступления, грабит жену и детей, ворует и убивает, чтобы вернуться с карманами набитыми деньгами и с нетронутой честью в глазах завсегдатаев рокового заведения»²⁹³.

Итак, выбор был невелик: преступление или азартная игра. Первое было искушением, которое представилось Бальзаку в необычно чистом виде. Один или два раза в «Человеческой комедии» он представляет проблему в небольшой фантазии, которая произведет сильное впечатление на Достоевского и его героя Раскольникова – литературного брата Растиньяка. Что, если одним усилием воли можно убить какого-нибудь китайца, живущего в противоположной части мира, и благодаря этому разбогатеть? Может быть, совпадение вынудит вас противиться; но что, если китайский мандарин стар, болен и толст, а вы влюблены в богатую и красивую женщину, на которой хотите жениться?²⁹⁴

Тем же вопросом Бальзак задавался в «Аннете и преступнике»: «Неужели вы бы даже сейчас отказались от собственного отеля и собственной кареты, от возможности говорить: “мои лошади, мое поместье, мои деньги”, а себя называть “порядочным малым”?» То, что Бальзак применяет сходную аналогию к критике, наводит на мысль, что он считал преступной журналистику и связанные с ней виды деятельности. Более того, он поддерживал прибыльное сотрудничество с Рессоном²⁹⁵, хотя есть лишь одно косвенное доказательство нечестной игры, скрытое в непристойном совпадении хронологии. 3 февраля 1825 г. он, как известно, взял в Королевской (позже Национальной) библиотеке книгу о Марии Стюарт, принадлежащую перу историка XVI в.

Адама Блэквуда. Три года спустя Рессон издает «свою» «Марию Стюарт», которая почти вся является плагиатом²⁹⁶. Кстати, печатал книгу Бальзак. Кроме того, в то время всплывают различные апокрифические «мемуары». Издатель Бодуэн приобрел небольшую рукопись воспоминаний дворецкого Наполеона. Бальзак потихоньку разбавил их собственными рассуждениями и раздул воспоминания на целых четыре тома. Впоследствии ими пользовался Толстой, когда писал «Войну и мир»²⁹⁷

. Через несколько лет, в сотрудничестве с другим писателем, л’Эритье де л’Ан, который специализировался на написании чужих мемуаров, Бальзак выпустил «Записки» Сансона, главного палача в годы Великой французской революции²⁹⁸. Преступление окупилось, однако пришлось постараться: существовали другие «Записки Сансона», и важнее всего была скорость. Кроме того, Бальзак приложил руку к нескольким произведениям с сомнительным авторством. Среди них – первый том многоречивого романа «Соблазнитель» (Le Corrupteur), изданного Лепуатвеном в начале 1827 г.²⁹⁹, в котором молодого семинариста по имени Эрнест совращает преступник, бежавший с судна в Ярмуте. Подобно Вотрену (и самому Бальзаку в минуты кризиса), Эдуар Фульбер верит в то, что следование законам природы, по которым выживает самый бессовестный, «не только удовольствие и необходимость, но также и долг».