Жизнь без границ. История чемпионки мира по триатлону в формате Ironman

«Это не сработает, – сказала я ему во время одной тренировки. – Я не верю в программу. Она слишком сильно отличается от того, к чему я привыкла». Саймон со мной не согласился, в чем я и не сомневалась. «Ты просто не можешь отвязаться от Бретта, – сказал он. – Ты не желаешь попробовать что-то новое. Но если ты не будешь следовать моим рекомендациям, то у нас ничего не получится».

Я приняла его позицию. Ему было сложно тренировать меня, особенно когда я пришла к нему с навязанным таким сильным человеком, как Бретт, убеждением в том, как все надо делать правильно. Скорее всего, на земле был лишь один человек, кроме Бретта, способный быть моим тренером, – это я сама. В конце концов, это смогла Джули, так почему не попробовать и мне?

Тем не менее в августе я начала неформально сотрудничать с Дэйвом Скоттом – поначалу только в области силовых и подготовительных упражнений, но постепенно дошло до того, что он разработал для меня программу подготовки к Коне, и с этого момента связь между нами начала укрепляться.

Джули показывала мне, как можно делать одни и те же вещи многими способами. Моя следующая гонка – триатлон по длинной трассе – должна была состояться в Боулдере. Мне казалось достаточно странным соревноваться на той же трассе, на которой я обычно тренируюсь. У меня не было ни впечатлений, связанных с путешествием, ни ощущения предвкушения большого события. На этом соревновании Джули оказалась лучше меня, я пришла лишь второй. Как всегда, я испытала разочарование от того, что не выиграла, однако это ощущение ничуть не походило на то, что я чувствовала после Колумбии.

Джули – спортсменка высшего класса, и шансы проиграть ей всегда очень высоки. Я попереживала пару дней, а потом утешилась мыслью о том, что это все же не был Ironman. Но это было неправильно. Если бы я думала: «Ну, это же был не Ironman» – после каждого поражения, то что бы случилось, когда я действительно бы проиграла именно Ironman? Мне казалось, что Ironman слишком особенная гонка. Между мной и победой в ней не имел права встать никто другой. Но что если бы это случилось? Как я стала бы справляться с поражением? Эти мысли были просто невыносимы.

Перед тем как вернуться в Кону, я приняла участие еще в одной гонке – Half-Ironman Timberman в Нью-Гемпшире. Я выиграла, но результат был довольно посредственным. У меня начались боли в задней части правого бедра. Тогда я еще не знала, что это тендинопатия бицепса бедра. Впервые я сказала о неприятных симптомах Бретту еще в 2008 году. Он заставил меня носить облегающие резиновые штаны, а помимо этого, намазывал мою ногу зеленой глиной и обматывал ее пленкой. Боль приходила и уходила, но теперь она все чаще заявляла о себе и оставалась дольше. Я утратила легкость при беге. Помимо физической боли, я страдала эмоционально. И даже через семь недель, перед началом Коны, эта проблема продолжала меня беспокоить.

* * *

Я очень люблю прилетать в аэропорт Коны. Как только ты выходишь из самолета, тебя накрывает волна теплого воздуха. Запах бугенвиллей, венок, который повесили мне на шею мои «местные папа и мама» Джон и Линда, улыбки и предстартовое волнение – все это здорово поднимает настроение. Этот остров изменил мою жизнь, и, приезжая сюда, я всегда чувствовала, что возвращаюсь домой.

Последнюю неделю я наслаждалась тренировками с постепенным наращиванием нагрузки. Кона – настоящий цирк, но я была счастлива оказаться в центре внимания. Я решила проводить свои пробежки на Али’и Драйв, зная, что обязательно привлеку к себе внимание, а это поможет мне взбодриться и почувствовать себя в своей тарелке. Но после пробежки я возвращалась в свою квартиру и наглухо закрывала дверь.

Там, за закрытыми дверями, я пыталась справиться со своим беспокойством. Боль в подколенном сухожилии была настолько сильной, что я начала сомневаться, смогу ли пробежать дистанцию с хотя бы средним результатом. Кроме того, на соревнования впервые приехала Мелинда Карфрай. Она получила квалификацию для участия, выиграв чемпионат мира по Ironman 70.3 год назад. Это был ее первый полноценный Ironman – более того, первый ее марафон, – поэтому мне было совершенно непонятно, на что она способна. Но все мы знали о том, как быстро она способна бегать. И если я собиралась у нее выиграть, то основной удар должен был быть нанесен во время велосипедного этапа.

На предстартовой пресс-конференции я сидела рядом с ней. Кто-то задал вопрос, удалось ли мне улучшить результаты с прошлого года. Я взяла микрофон и сказала: «Я стала лучше плавать, лучше ездить на велосипеде и лучше бегать».