Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону

«Любезный друг мой Князь Григорий Александрович. По семнадцати денном ожидании от Вас писем, вчерашний день я получила вдруг отправления Ваши от 13, 15 и 16 сентября, по которым Вы получите немедленно мои резолюции. Перечень же оных я здесь припишу, кой час кончу мой ответ на собственноручное Ваше письмо, который я теперь начну тем, что я с немалым удовольствием вижу, что ты моим письмам даешь настоящую их цену: они суть и будут искренно дружеские, а не иные. Безпокоит меня весьма твое здоровье. <…>

По издании Манифеста о объявлении войны Великий Князь и Великая Княгиня писали ко мне, просясь: он – в армию волонтером, по примеру 1783 г., а она – чтоб с ним ехать. Я им ответствовала отклонительно: к ней, ссылаясь на письмо к нему, а к нему – описывая затруднительное и оборонительное настоящее состояние, поздней осенью и заботами, в коих оба Фельдмаршала находятся и коих умножают еще болезни и дороговизны, и неурожай в пропитании, хваля, впрочем, его намерение. На сие письмо я получила еще письмо от него с вторительною прозьбою, на которое я отвечала, что превосходные причины, описанные в первом моем письме, принуждают меня ему отсоветовать нынешний год отъезд волонтером в армию. После сего письма оба были весьма довольны остаться, разславляя только, что ехать хотели. С неделю назад получила я от Принца Вюртембергского также письмо с прозьбою его определить в армию. Сему я ответствовала пречистым, но учтивым отказом, чем и сестра и зять довольны же.

Прощай, мой друг, набор рекрутский приказан. Мекноб прощен будет. Ты пишешь, чтоб Грейга послать со флотом, – я его пошлю, но не громчее ли было бы имя Алексея Григорьевича Орлова Чесменского? Однако сие между нами, и ни он не отзывается, ни я. А от изобилия мысли написала, что на ум пришло. Деньги присланы будут. Так же артиллерия в обеих армиях прибавлена. Выпуски унтер-офицер и кадет предписаны, и по прочим твоим письмам и докладам, что от меня зависит, во всем полное решение последовало. Молю Бога, да возвратит тебе здоровье».

Екатерина II – Г.А. Потемкину (сентября 25, 1787):

«Друг мой Князь Григорий Александрович. С час тому назад я получила твое письмо от 19 сего месяца и реляцию твою от того же числа, из которых вижу, что турки продолжают канонировать Кинбурн и что двойжды предприяли учинить десанты, которые однако были отражаемы. Дай Боже, чтоб предприятия ваши на турецкие бомбардирские суда были удачны и чтоб вам удалось спасти Кинбурн. Судить естли издали по обороне фрегата и по предерзкому поступку галеры «Десна», то неприятель будет отпотчиван самым храбрым образом. Теснит грудь мою Ваше собственное состоянье и Ваши спазмы. Чувствительность и горячность, которые производит усердие, понимаю весьма, что возбуждает в Вас нетерпеливость. <…> Не запрещаю тебе приехать сюда, естьли ты увидишь, что твой приезд не разстроит тобою начатое, либо производимое, либо судишь, что побывание твое здесь нужнее, нежели тут, где ты теперь. Приказание к Фельдмаршалу Румянцеву для принятия команды, когда ты ему сдашь, посылаю к тебе. Вручишь ему оное, как возможно позже, естьли последуешь моему мнению и совету. С моей же стороны пребываю, хотя с печальным духом, но со всегдашним моим дружеским доброжелательством.

Как отъедешь от своего нынешнего поста, кому поручишь Кавказский корпус? О сем Фельдмаршал Румянцев и о тамошних делах сведений не имеет и едва может ли оными управлять, и что из того выйдет, – не ведаю. Ты сам знаешь, каково трудно мне показывается всякая мысль, к которой я никак не приуготовлена, но однако на такой для меня трудный шаг я решилась, понеже говоришь, что здоровье твое того требует. Здоровье твое мне нужно. Я тебе его желаю, равномерно и продолжения дел славных для тебя и Империи. Дай Боже, чтобы ты раздумал сдать команду Фельдмаршалу Румянцеву. Не понимаю, как одному командовать ужасной таковой громадою. Разве в такое время, когда за верно будет безопасно от неприятельских нападений или предприятий».

Одновременно с этим письмом, 25 сентября 1787 года, императрица Екатерина II направила рескрипт П.А. Румянцеву о назначении его временно командующим Екатеринославской армией в связи с болезнью Г.А. Потемкина: «По болезни нашего генерал-фельдмаршала князя Григория Александровича Потемкина-Таврического соизволили, чтоб вы до будущего повеления нашего главное начальство над армией Екатеринославской, как скоро помянутый генерал-фельдмаршал учинит к вам отзыв о принятии команды, он сообщит вам тогда все данные от нас наставления и предписания, а вы уведомите в то время посла нашего в Вене князя Голицына о вступлении вашем в сие над армиями нашими предводительство, дабы он надлежащую с вами переписку по союзу нашему с императором производить мог. Пребываем впрочем к вам императорской нашей милостью всегда благосклонна. Екатерина» (Румянцев. Документы. Т. 3. С. 125).

Г.А. Потемкин – Екатерине II (сентябрь 1787):