Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону

– Нет! Это не клевета, господа сенаторы! – И Державин, поглядывая на песочные часы, ударил деревянным молотком по столу. Заранее, готовясь к схватке с сенаторами, он отыскал деревянный молоток и песочные часы, которыми пользовался Петр Великий, а в его отсутствие генерал-прокурор Ягужинский, выполняя строгий ритуал принятия решения в Сенате.

«После сего все оробели и замолкли», – писал Державин в своих воспоминаниях (см.: Державин Г.Р. Записки. 1743–1812. М., 1860. С. 467 и др.).

Вскоре министры по вторникам и пятницам стали собираться во внутренних комнатах императора в Зимнем дворце. На первом же заседании Комитета министров под председательством императора Державин выступил с предложением написать для каждого министра инструкцию.

– В манифесте, – сказал император, – я, помнится, четко выразил круг деятельности каждого министра, но, учитывая сложность и недостаточную готовность людей к работе, я прошу каждого из вас обозначить свои обязанности, как только вы войдете в курс и объем своих дел, а потом появится и инструкция-наставление. Как вы понимаете, речь идет о коренной перестройке всего сложного государственного управления, я мечтаю закончить наши преобразования составлением Уложения, какие повсюду действуют в Западной Европе. Наши коллегии действовали чаще всего самостоятельно, а наши министерства должны быть взаимно связаны между собой…

На одном из заседаний Комитета министров министр внутренних дел граф Виктор Кочубей выступил с довольно странным предложением:

– Я предлагаю иезуитам вводить католическую веру и даже преклонять в оную чрез миссионеров магометанские и идолопоклоннические народы, обитающие в Астраханской, Оренбургской и Сибирских губерниях.

– В нашей империи господствует терпимость веры, существует православная, католическая, мусульманская вера, а делать католическую веру владычествующей неприлично достоинству империи, я против предложения графа Кочубея, – возмутился Державин.

После того как озадаченные этим предложением министры стали недоуменно переглядываться, выступил граф Николай Румянцев:

– Я тоже не согласен с графом Кочубеем. В нашей империи действительно господствует терпимость веры, разные народы в нашей империи молятся своим богам. Я бы мог голосовать за то, чтобы миссионеров посылать к идолопоклонникам, дабы насаждать в их головах религию греческой исповеди, как это было во времена царя Ивана IV, и научить их хлебопашеству и прочим обычаям и нравам коренных русских подданных, чтобы умножить нашу империю.

В мае 1803 года император отбыл в Лифляндскую губернию, его сопровождали князь Чарторижский и Новосильцев, злейшие враги Державина, по всей видимости, они наговорили императору всяких вздорных небылиц о Державине. Близилась отставка, тем более что он выступил против тех министров, которые бесконтрольно тратили государственные средства.

При Петре Великом и Екатерине II Сенат мог утверждать государственные суммы до 10 тысяч рублей. Но Державин увидел, что министры подавали доклады государю императору о миллионах, «зачали министры тащить казну всякий по своему желанию», министр Кочубей подал заявку на миллионы рублей, Державин, как генерал-прокурор, остановил эту заявку в Сенате, Кочубей утвердил свои предложения у императора, а по адресу Державина и в Сенате, и в Комитет министров прозвучали язвительные насмешки.

Как-то перед заседанием Комитета министров Державин встретил графа Румянцева, который сочувственно относился ко многим его предложениям:

– Ваша светлость, сколько раз я говорил о том, что нужна императорская инструкция господам министрам. Ведь делают что хотят, растаскивают государственную казну. Министры заключают контракты, про вас я не говорю, сверх власти им данной, на превосходные суммы, без уважения Сената, как-то господин Чичагов на поставку провианта в морской флот с купцом Косиковским сделал контракт без торгов и публикаций на несколько миллионов. Я в Сенате протестововал против такого безобразия. Но государь император не поддержал мой протест. После этого законы стали приходить в неуважение день ото дня более… Все дела пошатнулись ко вреду государства, а не к пользе.

– Мало времени прошло, Гавриил Романович, пройдет время, государь император тоже может увидеть, что такие контракты способны разорить казну, – согласился граф Румянцев.

А вскоре министр юстиции Державин был отстранен от исполнения своих обязанностей. Кочубей, Новосильцев, князь Чарторижский «пронырством и ухищрениями» добились того, что император стал раздражаться на действия Державина, который то и дело выдвигал обвинения против министров, тоже приходивших к императору, объясняя причины своих затрат. Император, оставив Державина в Сенате, освободил его от хлопотливой должности. Произошло это в октябре 1803 года, год и один месяц был Державин министром юстиции (Записки. С. 472 и др.). Неблагоприятно закончилось и дело, которое Державин начал во время поездки в Белоруссию (Там же. С. 474).

Часть третья

Первая кругосветная экспедиция