Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону

В комитет вошел и граф Румянцев, через курьера получивший массу бумаг и документов, относящихся к делу. Прежде всего Николай Петрович внимательно прочитал копию рескрипта императора Державину от 8 февраля 1802 года: «Гаврила Романович. Получил я донесения ваши, с нарочным присланные, и по желанию вашему прилагаю здесь об вступлении в начальство губерниею виц-губернатору. Прилагаю также здесь просьбу помещицы Домогацкой, жалующейся на губернатора Лопухина; взойдите в рассмотрение по сему делу и присовокупите оное к прочему производству комиссии вашей. Здесь также прилагаю просьбу губернатора на вас, чего бы мне и не должно было делать, но, зная вашу честность и что у вас личностей нету, я уверен, что оное не послужит ни к какой перемене в вашем поведении с Лопухиным. Уверен также, что умеренностью вашей вы отнимете способы у него на столь нелепые притязания на ваш счет. Касательно до Каразина, согласно с его желанием я писал ему, что он может остаться в Москве. Пребываю навсегда с искренним уважением вам доброжелательный Александр».

Перебирая полученные документы, Николай Петрович убедился в том, что калужский губернатор Лопухин позволил себе откровенно лгать о том, что Державин завел тайную канцелярию и пытками добивался нужных сведений на губернатора, случайную смерть фабриканта Гончарова от паралича выдал за смерть от пыток при допросе, и другие небылицы были четко опровергнуты прямыми свидетельствами.

16 августа 1802 года председатель комитета граф Александр Воронцов в присутствии всех его членов доложил императору, что, изучив 34 обвинительных документа против калужского губернатора, не обращая особого внимания на 12 не особо важных, члены комитета посчитали, что в ходе следствия не было никаких притеснений, истязаний и домогательств подсудимых, а посему обвиняют калужского губернатора и его соучастников в государственных преступлениях и передают дело в суд.

Занятый текущими коммерческими делами, граф Румянцев не следил за судебным разбирательством, но, по слухам, которые доносились до него, бывший калужский губернатор, переехав в Петербург, живет весело, даже не подвергался суду, а вот его сообщники уголовной палатой были осуждены по всей строгости законов. Московский сенат под давлением друзей и родственников Лопухина вынес решение, что бывший калужский губернатор прав в невмешательстве в преступные дела, этим занимались другие лица, и за эти преступления кара настигла «виновных»: братоубийца Хитрово осужден, сослан в Нерчинск на каторжные работы.

Чуть-чуть утихло это громкое дело, как возникло другое: сенатор граф Северин Потоцкий, необрусевший поляк, по словам графа Завадовского, предложил Сенату воспользоваться недавно дарованным Сенату правом обратиться к императору в том случае, когда в принятом постановлении нарушен ранее принятый закон. 5 декабря 1802 года Сенат принял решение восстановить старый закон: дворяне, поступающие в армию нижними чинами, не могут подавать в отставку, не получив офицерского чина. Император подписал это решение. Граф Потоцкий посчитал, что постановление нарушает права русского дворянства, не учитывает грамоту о вольности дворянства, а поэтому Сенат может обратиться к императору с представлением, что это постановление унижает честь русского дворянства, а его практическое использование сопряжено «с великими неудобствами». 16 января 1803 года обширная записка графа Потоцкого была прочитана на общем собрании Сената, утверждена, теперь следовало обратиться к императору со всеподданнейшим докладом, чтобы убедить его в том, чтобы отменить «столь важное узаконение».

По воспоминаниям Г. Державина, князя Адама Чарторижского, по книге Якова Грота «Жизнь Державина» можно восстановить ход реальных событий того времени.

Державин, несмотря на то что почувствовал, что император охладевает к нему, стал он «в остуду, а у министров во вражду», добился приема у императора и откровенно высказал свое мнение о записке графа Потоцкого:

– Ваше величество! Последние события в сенате вызывают у меня крайнее беспокойство… Я, государь, письмо прочитал, письмо графа Потоцкого прочитал, оно дерзкое не только против сената, но и против императора, пропитано конституционным французским и польским духом. Вот почему я позволил смелость вновь обратиться к вам, как министр юстиции, для дозволения дальнейших действий.

Мрачная тень опустилась на лицо императора. Граф Северин Потоцкий входил в близкий круг друзей великого князя и императора Александра, бывал в их компании, слушал речи князя Чарторижского, графа Строганова, графа Кочубея, видел, что с этими революционными речами согласен и император Александр. Граф Потоцкий был назначен попечителем Харьковского университета, который, по отчетам и слухам, добился больших успехов. Видимо, думал император, граф Потоцкий надеялся, готовя свою записку в Сенат, что документ не вызовет столь бурные споры. Он резко сказал:

– Что же мне, Гаврила Романович, запретить мыслить, кто как хочет! Пусть его подает, а Сенат пусть рассуждает!