Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону

В инструкции граф Румянцев использовал информацию из французского архива: знаменитый Кольбер был не только экономическим вершителем судьбы Франции времен Людовика ХIV, но и основателем Ост-Индской компании. Он убедил короля послать посольство в Японию. Во главе посольства назначили Франсуа Карона, бывшего директора голландской фактории в Нагасаки, хорошо знавшего обычаи Японского государства. Посольство не состоялось, но инструкция Франсуа Карона сохранилась во французских архивах. В богатейшей библиотеке города Франкфурта-на-Майне нашелся материал, из которого был извлечено это заимствование: «Так, в 8-й инструкции Резанова, где говорится о папе, почти дословно воспроизведен текст кольберовской инструкции: перевод с французского: «Спросят вас не зависит ли Государь российский от папы по примеру некоторых известных им монархов? Вы дадите ответ, что он от папы нимало не зависит», и т. д.» (Там же. С. 63).

В инструкции есть предупреждение посланнику, что в Японии владычествовал духовный император, но в 1583 году один из военачальников восстал против духовного императора и возвел себя в достоинство императора, под названием Кубо, а духовный император продолжал свое существование в почете и пышности, но власти никакой не имел, так что посланнику не нужно домогаться свидания с ним.

«Вместе с инструкцией Резанову вручена высочайшая грамота на имя японского императора, – писал К. Военский в упомянутом очерке. – Грамота эта писана вся золотом на большой веленевой бумаге с титулами обоих императоров, выписанными крупными буквами. Поля грамоты со всех сторон разрисованы золотыми узорами с изображением цветов и древесных плодов; в верхней части, посредине, изображена императорская корона над вензелевым именем государя императора в кругу, с сияющими лучами. Круг этот поддерживается с двух сторон рогами изобилия, из которых сыплются плоды и монеты; с правой стороны вензеля, между цветами и листьями русское и японское оружие; внизу рисунка знамена, литавры и ядры. Самая грамота собственноручно подписана государем императором и контрассигнована государственным канцлером с приложением большой государственной печати на кустодии» (Там же. С. 65).

18 июля 1803 года дирекция Российско-Американской компании сообщала графу Румянцеву, что экспедиция совершенно готова к отплытию: «Ветер уже начал благоприятствовать пути, наступает август нового стиля, и все уверяют, что в случае промедления экспедиции можно иногда потерять напрасно год, чем во времени и капитале превеликие убытки произойти могут».

Получив это известие, граф Румянцев, адмирал Чичагов и посланник Резанов прибыли в Кронштадт, проверили готовность судов к отплытию.

Вернувшись в Петербург, граф Румянцев доложил императору Александру о готовности судов к отплытию в первое кругосветное путешествие. Тут же император Александр утвердил состав экспедиции, начальник экспедиции и главный уполномоченный Российско-Американской компании – чрезвычайный посланник и полномочный министр действительный камергер Николай Петрович Резанов.

Через три года, в августе 1806 года, сначала «Нева», а потом «Надежда» прибыли в Кронштадт, разлучившись случайно близ острова Святой Елены. Дружески встреченные и награжденные капитаны И. Крузенштерн и Ю. Лисянский подробно описали свои приключения в этом невиданно трудном путешествии вокруг света, а камергер Резанов, хоть и побывал в Японии, разговаривал с японскими чиновниками, но встречи с императором Японии так и не добился: Япония продолжала оставаться закрытым государством.

В очерке К. Военского «Посольство Резанова в Японию в 1803–1805 гг. на судах первой русской кругосветной экспедиции под начальством Крузенштерна» подробно рассказано об этом путешествии, о ссорах и конфликтах между Резановым и Крузенштерном, о величии содеянного во время этого путешествия (Морской сборник. 1919. № 1–5).

Часть четвертая

Битвы и перемирия

Князья Чарторижские тяжело переживали потерю уничтоженной разделами Польши, хотя им, сосланным в Россию как заложники, со временем вернули часть земель, да и дружба с великим князем, а потом императором Александром только укреплялась. Однако князья Чарторижские мечтали о возрождении Польши как сильного государства, и не только они. Много поляков было принято на русскую службу, царские деньги получали, но, в сущности, оставались преданными Польскому государству.

Узнав о назначении князя Адама Чарторижского товарищем министра иностранных дел, императрица Мария Федоровна не могла скрыть своего возмущения. И при первом же свидании с графом Румянцевым высказалась начистоту: