Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону

– Кто может сомневаться в победе под предводительством вашего величества?

И самому стало стыдно за эти слова: отвечал ловкий царедворец, а не командующий армией, отвечал он самому себе.

– Нет, здесь командуете вы, я только зритель, – ответил император.

Кутузов поклонился в ответ, а сам подумал, что диспозицию Вейротера подписывал император Александр, а не он, генерал-аншеф Кутузов.

Император Александр находился при четвертой колонне, когда начались активные действия со стороны неприятеля. На глазах императора картечью ранило лошадь врача Виллие, в 30 саженях от императора убило другую лошадь, в двух шагах упало ядро и осыпало землей. «Смятение во время боя было так велико, что находившиеся при императоре Александре лица потеряли его из виду». У императора Александра возникли боли в желудке, он увидел дерево, присел у корней и расплакался» (Шильдер

. Т. 2. С. 144).

1805 год – это торжество императора Наполеона.

9 декабря 1805 года Александр I, проиграв несколько сражений, отбыл в Петербург.

Вскоре за участие в Аустерлицком сражении Александр I был награжден высшим орденом Святого Георгия 1-й степени. Кутузов – орденом Святого Владимира.

Оценивая прошедшие события, Н. Новосильцев писал графу Павлу Строганову: «Представьте наше удивление… все добрые жители Петербурга восхищены отличными действиями нашей армии в последнем деле; говорят, что она состоит из героев, что мы трое (Строганов, Новосильцев и Чарторижский. – В. П.) совершили блестящие подвиги, что наша армия горела желанием возобновить бой, но австрийцы не хотели того и втайне от нас заключили перемирие; что, наконец, они были настоящие изменники, продавшие нас французам, и что мы проиграли сражение единственно от того, что они сообщили план его неприятелю» – и проч. Вот как тогда люди, близкие к государю, верили обвинениям в измене австрийцев!

«Главною причиною поражения союзников было то, что они, сражаясь против гениального полководца, вовсе не имели главнокомандующего, что Кутузов, считаясь с ними, соглашался, из угождения императору Александру, на все распоряжения австрийского штаба, хотя и постигал их неосновательность. Впоследствии он старался отклонить от себя упрек в потере Аустерлицкого сражения, но право современников справедливо обвинять его в сговорчивости, недостойной полководца опытного, приобретшего общее уважение. С первого взгляда непонятно, почему император Александр, отняв у Кутузова власть распоряжаться ходом действий, оставил ему звание главнокомандующего? Гораздо проще было бы стать во главе армии самому государю, руководясь советами Вейротера. Но это объясняется одной из особенностей характера Александра – оставлять, в решительные минуты жизни, многое в сомнении, в неопределенности. Колеблясь между желанием пожать лавры победы и опасением неудачи, он не хотел ни уступить Кутузову славу, в случае успеха, ни принять на себя упрек, в случае поражения. И вот почему Кутузов был поставлен в такое двусмысленное положение. Но он мог из него выйти, если бы сила его характера равнялась тонкости ума его. Александр сам, вспоминая об Аустерлицком сражении, сказал: «Я был молод и неопытен; Кутузов говорил мне, что нам надобно было действовать иначе, но ему следовало быть настойчивее!» Так говорил Александр, победив своего противника, и торжество его не омрачилось великодушным признанием в сделанной ошибке» (Думас

. ХIV. 37; Богданович. С. 80–82).

Князь Адам Чарторижский, вспоминая то время, не раз подчеркивал, что как только император Наполеон встал во главе Франции, то сразу вступил на путь попрания принципов всеобщей справедливости и освобождения народов: «Каждое его слово, каждый поступок показывали, что он хочет действовать только силой штыка и численностью войска. В этом была главная ошибка царствования Наполеона, именно из-за нее он лишился огромной власти. Он перестал был оплотом справедливости и надеждой угнетенных народов, а отказавшись от этой роли, которая составляла всю силу республики, несмотря на все ее пороки и безрассудства, Бонапарт встал в ряды честолюбцев и обыкновенных монархов. Он выказал себя человеком величайших талантов, но без всякого уважения к правам личности, человеком, желавшим все поработить и подчинить своему капризу.