Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону

Эрфуртская конвенция была согласована и подписана 12 октября 1808 года императором Александром I и министром иностранных дел Николаем Румянцевым, с одной стороны, и императором Наполеоном и министром внешних сношений Жан-Батистом Шампаньи, с другой стороны.

Обе стороны подтверждают укрепление союза, заключенного ими в Тильзите, назначают уполномоченных для мирных переговоров с Англией, при этом Англия должна признать вхождение Финляндии, Валахии и Молдавии в состав Российской империи. Если Франция начнет войну с Австрией, то Россия будет участвовать в этой войне. Настоящая конвенция будет секретной в течение десяти лет.

Здесь же, в Эрфурте, Александр I принял отставку посла во Франции графа Петра Александровича Толстого и назначил на этот пост князя Александра Борисовича Куракина, занимавшего этот пост в Вене. Наполеон сократил на 20 миллионов франков долг Пруссии.

Граф Николай Румянцев с удовлетворением принял оба этих решения.

И по поручению императора Александра граф Румянцев отправился в Париж как уполномоченный России, чтобы следить за переговорами с Англией, а в случае ее согласия на мир император уполномочил Румянцева вести эти переговоры.

Граф Румянцев видел изъяны ситуации, в которой оказалась Россия. «Эрфурт многое обещал, – позже думал он. – На первых свиданиях с Наполеоном нам открывалась широкая дорога на Восток, Наполеон обещал раздел Турции, обещал нам Константинополь, потом почему-то отказался от этой благословенной мысли, которую лелеяли и императрица Екатерина, и мой отец, фельдмаршал России. Эту мысль заронил Наполеон и в голову императора Александра, поверил и я. А сейчас мы оказались обманутыми гениальным Наполеоном. Теперь, когда волшебная картина скрылась окончательно, мы должны будем смириться с тем, что Эрфуртские договоренности нам реально дали. Разрушенная мечта о Константинополе канула в Лету, но, если не будет войны с Австрией, действительность все-таки прекрасна. Надо только закончить войны и с Швецией, и с Турецкой империей. Долой сомнения!»

После заседаний в Эрфурте и подписания 14 октября 1808 года Эрфуртского договора, два императора на дороге, ведущей в Веймар, крепко обнялись и расцеловались, пожелав друг другу удачи. Это была их последняя встреча.

19 октября Наполеон прибыл в Париж.

Приехавший в Париж почти сразу после Наполеона граф Румянцев был милостиво принят не только министрами двора, среди которых были Шампаньи, Савари, Талейран, но и всем придворным и аристократическим обществом. Вручил Наполеону верительные грамоты на исполнение обязанностей посла до прибытия князя Куракина и своих собственных как министра иностранных дел. Наполеон при присутствии всех должностных лиц неожиданно заявил:

– Господа! Позвольте мне представить вам графа Румянцева. Он уже бывал в Париже, покорил своим умом и знаниями не только государственных людей, но и светское общество. Граф Румянцев явился к нам сразу в двух лицах. В Тильзите и в Эрфурте мы много беседовали. Император Александр считает графа Румянцева очень деятельным сотрудником, который в русском правительстве занимается не только дипломатией, но ведет и коммерческое министерство. Император Александр высоко ценит талант графа Румянцева как государственного человека, наиболее близкого императору по мыслям. Всю Эрфуртскую программу граф Румянцев разработал вместе с моими министрами Шампаньи и Талераном и убедил нас в ее необходимости. У графа Румянцева в Париже обширная программа, он не только посол и министр, но и поклонник литературы и искусства. Он не только участвует в переговорах с англичанами, но и собирает редкие книги, увлекается рукописями, особенно теми, в которых есть хоть малейшие указания на истоки Русского государства, русского языка, на взаимосвязь с другими славянскими языками. Граф Румянцев – крупный ученый, он – известный собиратель редкостей, которые проливают свет на родословные князей и славных своих сородичей. Ни в чем граф Румянцев не должен испытывать неудобств. Любые музеи, любые библиотеки и книгохранилища должны выполнять его просьбы. У Румянцева страсть к книгам. Составьте ему, господа, библиотеку из наших редких сочинений. Мне хочется, чтобы ему понравилось в Париже…

Румянцеву были созданы в Париже роскошные условия. Действительно, в Париже он чувствовал себя как дома, в Петербурге. Ничто не отвлекало его от исполнения своих обязанностей, в министерстве иностранных дел Франции у него был свой кабинет, он готовил депеши в Петербург, в Лондон, в Вену, получал ответные письма. Однако Лондон не соглашался на переговоры, а континентальная блокада, установленная для всей Европы, особенно больно била по интересам России. Это граф Румянцев остро ощущал, как министр коммерции. В свободные часы он бывал в музеях, смотрел коллекции, отбирал книги, которые хотел бы приобрести, встречался с учеными.

Три месяца граф Румянцев прожил в Париже, ожидая ответа из Англии. Пришедший ответ не обрадовал: Англия отказалась вступать с Францией в какие-либо переговоры, а о заключении мира не могло быть и речи.