Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону

Шампаньи в разговоре с Румянцевым сообщил, что император Наполеон утвердил конвенцию о выводе французских войск из прусских областей. По мере уплаты Пруссией долга в 140 миллионов франков Наполеон постепенно освободит крепости Глогау, Кюстрин и Штетин. Прусский король может содержать только 42 тысячи войска. Кроме того, Франция охотно бы приобрела полосу земли на берегу Адриатического моря – Триест. Но тут граф Румянцев напомнил Шампаньи, что Триест – это австрийская гавань, покушение на нее может взволновать не только Австрию, но и всю Европу, а это противоречит замыслам императоров. Граф Румянцев тут же, 17 (29) сентября 1808 года, в письме императору Александру сообщил об этом разговоре с Шампаньи (Архив Министерства иностранных дел России).

В ходе постоянных совещаний оба императора и министры иностранных дел Франции и России пришли к выводу, что мир лучше войны, а самый серьезный противник мира – это воюющая Великобритания.

Граф Румянцев и граф Шампаньи подготовили текст письма английскому королю, которое подписали императоры Наполеон и Александр:

«Государь! Настоящее положение Европы побудило нас собраться в Эрфурте. Прежде всего, мы имеем в виду, удовлетворяя желаниям и нуждам общим, неотлагательным примирением с Вашим Величеством, изыскать действительнейшее средство к прекращению бедствий, гнетущих все народы. Предмет нашего отзыва – изъявить Вашему Величеству искреннее желание мира.

Продолжительная и кровавая война, свирепствовавшая на материке, кончилась и уже не возобновится. Европа подверглась многим переменам; многие государства рушились. Причиною тому волнения и бедствия величайших держав, происшедшие от прекращения морской торговли. Но и впредь могут совершиться еще большие перемены, противные пользам Англии, и потому ее выгоды, столько же, сколько и выгоды прочих народов, требуют мира.

Мы согласились просить В.В., чтобы Вы, вняв мольбе человечества, заставили замолчать голос страстей, чтобы Вы пожелали примирить все выгоды, обеспечить существование всех держав и упрочить благосостояние Европы» (12 октября 1808 года).

Эта депеша, подписанная двумя императорами 12 октября 1808 года, была отправлена с письмом графа Румянцева к статс-секретарю по иностранным делам Джорджу Каннингу: «Посылаю В.П. письмо императоров Российского и Французского к королю Английскому. Е.В. Российский Император надеется, что Англия оценит по надлежащему искренность и важность этого поступка. Он не припишет слабости того, что есть последствием искреннего союза двух величайших монархов материка, соединившихся на мир и войну».

Шампаньи, ссылаясь на слова Наполеона, предостерег Румянцева, что, пока не договорились с Англией, лучше всего отсрочить полное занятие Молдавии и Валахии, а Румянцев возражал, русские солдаты уже давно занимают эти княжества, и Англия ничего не имела против этого акта.

Как ни старались оба императора показать на людях, что их дружба в Эрфурте стала еще прочнее, самые внимательные наблюдатели заметили, что в их отношениях появилась трещина, политика императоров была различной, хотя они это и скрывали различным образом: «Выгоды их держав были несовместны между собою».

Лучше и тоньше других эту трещину почувствовал князь Талейран. Он втайне от французов принимал в переговорах активное участие. Талейран без всякого стеснения спросил императора Александра:

– Государь, для чего вы сюда приехали? Вы должны спасти Европу, а вы в этом преуспеете, только если будете сопротивляться Наполеону. Французский народ цивилизован, французский же государь нецивилизован: русский государь цивилизован, а русский народ нецивилизован; следовательно, русский государь должен быть союзником французского народа.

Император Александр был шокирован подобными признаниями доверенного лица Наполеона. Но то, что сказал Талейран, русский император в глубине души разделял. Состоялись несколько тайных заседаний, на которых Талейран почти признался, что захватническая политика Наполеона его не удовлетворяет, такая политика – это просчет, ошибка. Австрия третий год вооружается, испанский народ не приемлет диктата Наполеона, Англия давно ему противостоит. Осталась Россия… Сначала Александр Павлович с подозрением отнесся к признаниям Талейрана, но, глядя на Наполеона, с которым на следующее утро он вел переговоры, отбрасывал подозрения в провокации: Наполеон и не подозревал, что за его спиной таилось предательство. Талейран утром разрабатывал текст соглашения, а вечером в разговоре с императором Александром уговаривал его не подписывать такие-то и такие-то пункты проекта.

Александр соглашался с Талейраном и не подписывал. Наполеон возмущался, а Талейран выражал удивление…

Исторические источники свидетельствуют, что Талейран в Эрфурте действовал как скрытый, но бесспорный враг своего повелителя, цель его – составить заговор против его планов.