Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону

Император Александр, узнав из донесений о том, что Наполеон сосредоточивает свои войска на западной границе, 9 апреля 1812 года, отслужив молебствие в Казанском соборе, выехал из Петербурга и 14 апреля прибыл в Вильно. Его сопровождали принцы Георгий Ольденбургский и Александр Вюртембергский, граф Аракчеев, канцлер граф Румянцев, граф Кочубей, граф Николай Александрович Толстой, государственный секретарь Шишков, генерал Беннигсен, министр полиции Балашов, князь Петр Михайлович Волконский, граф Комаровский, граф Армфельд, барон Штейн, генерал Фуль. В Вильно прибыли и сотрудники Министерства иностранных дел России граф Карл Васильевич Нессельроде в качестве статс-секретаря и Иван Осипович Анштетт в качестве директора дипломатической канцелярии главнокомандующего. Временно, с 9 апреля по декабрь 1812 года, во время отсутствия графа Н. Румянцева, коллегией и Министерством иностранных дел управлял граф Александр Николаевич Салтыков, сын фельдмаршала Н.И. Салтыкова.

«Все в таком напряжении, что военные действия могут начаться в любой момент, – писал Александр I сестре Екатерине Павловне. – Никогда прежде не приходилось мне вести такую собачью жизнь. Я встаю с постели, чтобы сесть за письменный стол, и покидаю стол только для того, чтобы схватить какой-нибудь кусок и поесть» (Дженкинс М. Аракчеев. Реформатор-реакционер. М.: Центрполиграф, 2004. С. 134).

Отправляя Сперанского в ссылку, император Александр подумал о том, кто может занять место государственного секретаря. Чуть раньше он обратил внимание на сообщение, что в доме Державина состоялось заседание «Беседы любителей русского слова». Докладчиком выступал писатель Александр Семенович Шишков, известный ратоборец за русское слово и острый полемист против тех, кто чрезмерно увлекался в обществе французским языком.

Вскоре после этого вечера император Александр вызвал Шишкова во дворец:

– Я читал рассуждение твое о любви к Отечеству. Имея таковые чувства, ты можешь ему быть полезен. Кажется, у нас не обойдется без войны с французами, нужно сделать рекрутский набор. Я бы желал, чтобы ты написал о том Манифест.

– Государь! Я никогда не писывал подобных бумаг: это будет первый мой опыт, а потому и не знаю, могу ли достойным образом исполнить сие поручение; попытаюсь, но притом осмелюсь спросить: как скоро это надобно?

– Сегодня или завтра, – сказал император.

На другой день Шишков, приехав во дворец, положил готовый Манифест перед императором. В тот же день, 23 марта 1812 года, император подписал Манифест, включив в него правила, на каких должно было сделать сей набор, и отослал в Сенат. Вскоре вышел указ императора, повелевающий Шишкову быть при императоре государственным секретарем. Ему была выделена придворная коляска с лошадьми, а через два-три дня он отправится вслед за императором в Вильно.

«Довольно долгое пребывание наше в Вильне и препровождение времени в разных увеселениях привело почти в забвение мысль о враждебном против нас намерении французского императора, – вспоминал А. Шишков. – В один день (июня 13 числа), проводя вечер с приятностью, пришел я домой, и, ни о чем не помышляя, лег спокойно спать, как вдруг, в два часа пополуночи, будят меня и говорят, что Государь прислал за мною. Удивясь сему необычному зову, вскочил я с торопливостию, оделся и побежал к Нему. Он был уже одет и сидел за письменным столиком в своем кабинете. При входе моем сказал он мне:

– Надобно теперь же написать приказ нашим войскам, и в Петербург к фельдмаршалу графу Салтыкову, о вступлении неприятеля в наши пределы, и между прочим сказать, что Я не помирюсь, покуда хоть один неприятельский воин будет оставаться на нашей земле.

Шишков тут же вернулся к себе и написал два приказа: «Приказ нашим войскам» и «Фельдмаршалу Графу Салтыкову». Вернулся к императору, который, прочитав, тут же подписал их.

Вскоре главная квартира в Вильне перебралась в местечко Свенцяны (Краткия записки адмирала А. Шишкова, веденныя им во время пребывания его при блаженной памяти Государе Императоре Александре I в бывшую с французами в 1812 и в последующих годах войну. Издание второе. СПб., 1832. С. 1—10).

«Наступила вечно памятная эпоха 1812 года, и с удивлением узнал я, что Александр Семеныч был сделан государственным секретарем на место Михаила Михайловича Сперанского. Нисколько не позволяя себе судить, на своем ли он был месте, я скажу только, что в Москве и в других внутренних губерниях России, в которых мне случилось в это время быть, все были обрадованы назначением Шишкова и что писанные им манифесты действовали электрически на всю Русь. Несмотря на книжные, иногда несколько напыщенные выражения, русское чувство, которым они были проникнуты, сильно отзывалось в сердцах русских людей… История будет беспристрастнее, справедливее нас, имя Шишкова как литератора, как общественного и нравственного писателя, как государственного человека, как двигателя своей эпохи займет почетное место на ее страницах, и потомство с большим сочувствием, чем мы, станет повторять стихи Пушкина: