Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим рассказанные

Что ж, пора сворачивать хозяйство. Галиот Персидской компании перенес меня на другую сторону моря. Какой бы тщательной ни была топографическая съемка, собственный взгляд вернее. Красноводский комендант доложил, что местность вдоль караванного пути, идущего по сухому руслу, разведана почти на триста верст; на другой же день я вышел из укрепления с малым отрядом. Опасность от туркменцев была незначительна: в течение зимы их бродячие шайки раз десять пытались атаковать занятых непонятным колдовством чужаков, но получили жестокие уроки. Вроде бы удалось объяснить, что трогать русских не стоит. Унылая солончаковая равнина по правую руку, голые каменистые холмы по левую сменились песками с редкими кустиками саксаула; на третий день впереди стали вырастать приличные по высоте, но столь же безжизненные горы. Какая разница с грозным, но изобилующим лесами и пастбищами Кавказом! Обогнув с юга негостеприимные громады, выбрались к месту, где столетия назад животворные воды исчезнувшей реки разбегались по равнине, образуя широкую дельту. Теперь только злобные ветры гнали, свивая вихрями, сухой песок. Еще переход - и следы минувшего стали явны. Глубокая долина извивалась подобно змее, повторяя прихотливые меандры течения; иссохшие обломки ракушек попадались под ногами; берега поднимались лестницею террас.

- Ваше Превосходительство, верст через пять пороги начнутся!

Выученик Навигацкой школы Прохор Филиппов, нынешней зимою исползавший эти места с квадрантом и астролябией, показывал всё, заслуживающее внимания, с таким видом, будто сам сотворил эту землю. При здешнем убожестве, даже и в таком случае гордиться было бы нечем.

Но пороги надо увидеть. Понукая флегматичных верблюдов, двинулись дальше. Когда-то Петр Матвеевич Апраксин рассказывал нам с Бутурлиным о предложении Ходжи Нефеса царю. На карте всё казалось близким и достижимым. Плавание через проливы? Добьемся, имперцы и поляки помогут! Канал от Дона до Волги? Прокопаем, мужиков хватит! Днепровские пороги? Взорвем или обойдем! Пустить Аму-реку по другому руслу? Да ничего хитрого! Однако за пятнадцать лет ни один пункт из этого списка не исполнен, и надежды на исполнение при внимательном взгляде видятся весьма призрачными. Особенно после смерти государя.

Вот и обещанные пороги. Могучие каменные ступени песок похоронить не сумел. Воображение легко дорисовывало бурлящие струи, едва ли проходимые для самого легкого челна. Да, это даже не Днепр. Или шлюзы, или многоверстный волок в обход. А кто еще знает, что там дальше?! Вложив миллионы, можно возобновить реку и сделать оную судоходной, - но никак не дешевле. По сути, надо строить канал верст в пятьсот. Затраты, немыслимые для живущей впроголодь страны, и окупятся ли они хоть когда-нибудь, тоже никто не скажет. Было время, могольская империя граничила с Бухарой. Индийцы ходили войной на бухарские земли. Пушки возили на слонах. Теперь бунтующие афганцы отделили Индию от Турана непреодолимой полосой хаоса, и одному лишь Богу по силам этих дикарей утихомирить.

Переночевав на месте печального разочарования, велел поворачивать обратно. Вернувшись к берегу моря, приказал изыскания окончить и сократить гарнизон до численности, подобающей небольшому посту для коммерции с местными народами. Полковника в должности коменданта сменил поручик. Верблюдов продали караванщикам, а егерей несколькими рейсами галиота перевезли в Баку. Здесь во дворце мои служители готовились к отъезду. Нефтеперегонный куб и человек, способный с ним управляться, перешли в ведение приказчика Персидской компании. Несколько бочек горючего нефтяного спирта и описание новых зажигательных смесей на его основе приготовлены были для подарка Корчмину: пусть знает, что и мы не лыком шиты. Поток черкесских пленников (и пленниц) за зиму иссяк; караван-сарай, служивший им временным пристанищем, стоял пустой. Ну, что там еще осталось?! Только дождаться Румянцева из Тавриза, где он дискутирует о границах с турецким пашой. Странно: чуть не все офицеры и генералы наши мечтают вырваться отсюда и были бы счастливы на моем месте; меня же гнетет непонятная печаль. Или это дурное предчувствие? Даже когда отставили от командования, не было так погано на душе.