Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим рассказанные

Люди не сплошь, конечно, дрянные. Есть умные и честные: Татищев, секретарь Сената Кирилов, оба Голицыных. Есть просто умные, вроде Остермана или Осипа Соловьева. Беда в том, что их действия, не упорядоченные единой направляющей волей, идут вразнобой и не впрок. Мои попытки согласовать общий курс приносят мало толку: партийный интерес или сословная корысть перевешивают государственную пользу. Причины неудачи понятны: кто сумеет свести в одну дружную артель натуры столь разнородные?! Сие подобно попыткам сплавить железо со стеклом. Но что прикажете делать? Махнуть на все рукой, или дальше изображать собою Сизифа?

Кстати, надо быть готовым к домашнему недоброжелательству тоже. Что сделаешь, не любят у нас богатых! И сами богатые не уверены в правде свого бытия. Англичанин все нажитые деньги со спокойной совестью вкладывает в дело; русский купец, дожив до старости, обращает капиталы на строительство церкви - будто желая купить прощение за греховную преданность мамоне. Если мое богатство еще более возрастет, многие вознесут в своем сердце тайное моление о каре Божьей нечестивому выскочке. Заткнуть завистников сможет лишь искупительная жертва.

Насколько легче было с Петром Великим! Достаточно убедить одного-единственного человека... Всех остальных уже он сам убедит - увесистым дубовым аргументом. Потерять голову на плахе при строгом правителе тоже легче: но эта угроза, как теперь видно, представляет едва ли не единственный способ добиться проку от ленивых и своекорыстных царских холопов.

Дружба с Адмиралтейством нужна необходимо; поскольку с нынешним его распорядителем никак не поладить, под голландско-немецко-шведско-датскую персону Сиверса надо учинить подкоп. Руководствуясь этим соображением, еще до переезда двора в Москву я постарался сдружиться с британцами на русской службе. Во главе с адмиралом Томасом Гордоном, следующим по старшинству после вице-президента коллегии, они составляли тесно сплоченную группу в морском ведомстве. При близком знакомстве с их настроениями и действиями беспокойство покойного короля Георга относительно России перестало казаться совсем уж беспочвенным. Эти люди хранили упорную непримиримую вражду к Ганноверской династии, готовясь в первый удобный момент выступить на стороне Якова Стюарта. Георгианские шпионы, коих немало среди петербургских англичан, несомненно доносили своему государю о планах якобитского десанта на русских кораблях из Архангельска и о прочих подобных авантюрах.

Как водится, жаждущие реванша рефюжье сильно преувеличивали свои шансы. Вооруженные торговые суда (военных в Архангельске не было) против Royal Navy - это даже не смешно. Ну, предположим, удастся им ночью или в тумане проскользнуть, высадить несколько сот сторонников Претендента: затея кончится крахом, когда подоспеет ближайший королевский полк. Надежды, что весь английский народ готов в едином порыве подняться против узурпатора, что на другой же день у повстанцев будет хорошо оснащенная двадцатитысячная армия, что тайные сторонники соберут на содержание оной два миллиона фунтов, - явно противоречили моим собственным сведениям о положении в этой стране. Для меня имело значение другое: факция, в которую входит четверть капитанов и половина флагманов Балтийского флота, стала продвигать план возобновления корабельного строения в Соломбале и создания беломорской эскадры. По достижении сей цели наши пути разойдутся - только до этого еще далеко. За недостатком денег, дело покамест ограничивалось обсуждением вопроса и подготовительными мерами.

Задел по адмиралтейской части на севере был. Во время шведской войны отец и сын Геренсы построили на Соломбальской верфи семь пятидесятидвухпушечных смоллшипов и несколько фрегатов. Корабли строились быстро и дешево - но столь же быстро пришли в негодность. Отсутствие в пределах досягаемости дуба и невозможность его доставки по разумным ценам заставили ограничиться сосной и лиственницей, что кладет предел как размерам судов, так и долговечности оных. Для торгового мореплавания быстрый оборот дешевых кораблей приемлем: своими трехмачтовиками баженинской постройки я был, в общем, доволен. Адмиралтейство предъявляет более строгие требования. Удовлетворить их, в принципе, мнилось возможным. На Каспии при мне заложили ряд опытов с пропиткой древесины смолою обыкновенной, нефтяной и каменноугольной. Делать окончательные выводы - сроки не вышли, однако плодотворность избранного направления сомнений не вызывала. Воображению рисовалась громадная печь, свод которой образует каменную ванну с кипящей смолой, способную вместить целый шпангоут. После железогрейных печей Тайболы, ничего экстраординарного. Единственная неясность - окупятся ли расходы на обработку дерева удлинением срока службы, или же быстрое обновление корабельного состава окажется предпочтительней.