Жизнь и деяния видных российских юристов. Взлеты и падения

По словам современников, Щегловитов познакомился с Марией Федоровной случайно, во время личного приема. Она пришла к нему хлопотать за своего брата-революционера, арестованного по какому-то делу в Харькове. До женитьбы Иван Григорьевич был «в домашнем обиходе под башмаком своей матери, своевольной и скупой старухи». Мария Федоровна вполне заменила ее в роли «домашнего цербера». Женщина умная и тщеславная, она имела огромное влияние на Ивана Григорьевича. Ходили слухи, что она рассматривала даже бумаги, поступавшие в Министерство юстиции, и делала на них для мужа пометки, ставя крестики, когда дело, по ее мнению, подлежало решить в положительном смысле, и нолики – в отрицательном.

Министр юстиции Щегловитов, при всех своих недостатках, был все же человеком доступным и общительным. Он не кичился своими званиями и чинами и мог, например, в самый разгар бала запросто чуть ли не на час увлечься оживленной беседой о литературе и искусстве с малознакомым ему пятнадцатилетним пареньком, пришедшим с родителями. Все сослуживцы знали, что Щегловитов не любит никаких ходатайств, особенно по политическим делам, неохотно их выслушивает и почти никогда не исполняет. «Холодный и жестокий, этот вечно улыбающийся и готовый улыбаться высокий старик с розовыми щечками неизменно отвергал все «протекции» о помиловании или снисхождении», – писал о нем мемуарист Крыжицкий. Однако и у него были уязвимые места. Как «большой ухажер и галантный кавалер» он не мог устоять перед просьбой какой-нибудь эффектной женщины. К тому же он был страстным театралом, чем тоже иногда пользовались знавшие его лица.

Однажды произошел такой случай. Известный драматург, театровед и врач Евгений Михайлович Беспятов в бытность свою студентом участвовал в политических выступлениях, за что прослыл неблагонадежным и угодил под следствие. Дело почему-то застопорилось на долгие годы. За это время он успел окончить Военно-медицинскую академию, поступить на службу в Главное военно-медицинское управление и даже получить орден. Но вдруг дело возобновили, и для Беспятова это могло обернуться заключением в крепость на срок до семи лет. врученный такой перспективой, он бросился по своим знакомым, пытаясь найти выход на самого министра юстиции. Мать Крыжицкого, который и описал этот случай, была хорошо знакома с женой Щегловитова, Марией Федоровной. Беспятов попросил ее похлопотать за него. Зная, что шансов на успех мало, решили пойти на хитрость. Беспятов был неплохой драматург, его пьесы шли в театрах, а одна из них, «Вольные каменщики» (о русских масонах), особенно понравилась Щегловитову. Этим и решили воспользоваться. В письме на имя министра юстиции мать Крыжицкого просила принять молодого автора и переговорить с ним лично о его деле. Щегловитов не мог отказать подруге своей жены и согласился. Здесь «заговорщики» решили, что на прием к министру идти лучше не самому Беспятову, а его жене, молодой и очень красивой женщине. Успех превзошел все ожидания – Щегловитов не только любезно принял интересную просительницу, но даже наговорил ей массу комплиментов и пообещал быстро уладить дело. Через несколько дней на поданной на высочайшее имя просьбе о помиловании рукой государя было написано: «Дело прекратить».

Февральская революция застала председателя Государственного совета И. Г. Щегловитова врасплох. Он был арестован одним из первых. Иван Григорьевич не пытался ни сопротивляться, ни скрыться, а сразу же беспрекословно подчинился победителям. Арест происходил так. В первый же день революции, днем, на квартиру Щегловитова заявился никому не известный студент, типичный представитель выплеснутой на улицу революционной массы, который привел с собой нескольких вооруженных людей. От имени революционного народа он объявил Щегловитова арестованным. Его вывели на улицу в чем захватили – в одном сюртуке, не дав даже накинуть пальто или шубу, хотя мороз на улице был изрядный. Так и провели без одежды до здания Государственной думы, по привычному маршруту.