Жизнь и любовь (сборник)

Нашёлся мешочек с надписью о тяжёлых простудах, воспалении лёгких, лихорадки и что делать со сбором. Как написано, так он и сделал. Всыпал в чугунок шесть столовых ложек сбора и столько же стаканов воды, поставил на плиту. Больная не громко стонала и металась по постели, иногда было слышно, что-то пыталась в бреду сказать. Какая температура была у обоих сказать трудно. Градусник взять не догадался. Думаю, под сорок было. Варево в чугунке закипало. Нужна ещё вода, значит нужно выйти на улицу. Надев на себя сухое из запасной одежды, Вячеслав сообразил, что забыл повесить сушиться промокшую одежду. Девочка сбрасывала с себя одеяло. Накрыв её, развесил на, загодя натянутые верёвки, мокрые вещи и пошел к двери. Толкнул её рукой, но она не поддалась, толкнул сильнее, результат тот же.

– Ни чего не понимаю, открывалась свободно. От дождя так сильно разбухнуть не могла.

Третья попытка и ничего. Ругаясь матом:

– Что, кто-то подпёр с улицы? Но здесь никого не может быть, – повернулся к двери спиной и ударил её ногой, в ответ какой то, лёгкий звон, ударил ее ещё и ещё – дверь распахнулась. Повернулся к двери и… В глаза бил ослепительный солнечный свет, невольно закрыл их ладонью, когда же открыл, и глаза привыкли то, увиденное вызвало удивление, восторг и страх одновременно. Удивление от неожиданности, восторг от увиденного, а страх от осознания того, что произошло.

– Ни чего не пойму, такое, не увидишь даже во сне. Мама мия! Бог ты мой. Не верю своим глазам…

Потрясение отодвинуло болезнь на второй план. За стенами зимовья в лучах солнца искрилось и переливалось всеми цветами радуги всё, что попадало в поле зрения. Стволы деревьев, каждая иголочка и каждый листик и травинка, спелые ягоды красной рябины, чёрной бузины и черёмухи, причудливо изогнутые кусты, камни и мох всё, что образует тайгу, было покрыто хрустальным льдом. Лёгкий ветерок, как бы играя, покачивал растения, и те издавали, мелодичный тихий перезвон, казалось, вся тайга о чём-то тоскует, всё живое замерло в трауре. Трудно было, глядя на эту красоту, осознать масштабы трагедии, а они были огромны и ужасны. Намного позже он узнал, что в тайге тогда погибло около девяти сот человек, выживших остались единицы.

Но вернёмся к делам в зимовье.

Пока Вячеслав приходил в себя от увиденного и пережитого, взвар на плите слегка выкипел, хорошо, что дрова догорали. Долил из чайника, он всегда наполнен кипячёной водой, чугунок и разлил лекарство по кружкам, подошёл к подопечной. Она лежала под одеялом, глаза открыты, в них виден страх, из уголков глаз текли слёзы. Вячеслав попытался успокоить её:

– Что мол, не беспокойся, вылечимся и будем здоровы.

С хрипом в горле, шепотом девушка спросила:

– Где, где мама, папа, сестры и брат? Вы кто?

Он сказал:

– Давай сначала вылечимся, а то я тоже очень, болен и валюсь с ног, последние силы меня оставляют, нам нужно ещё поесть, а то не будет сил на поправку.

С трудом, почти насильно заставил её выпить взвар и сам тоже выпил через силу, уж очень он горький и противный. Наскоро приготовил еду, гречневая каша из концентратов, хлеб с маслом и бурятский чай, поднес к полатям миску с кашей, хлебом и кружку с чаем. Девочка, мотая головой, говорит:

– Мне нужно одеться, вы же знаете я голая.

Что делать? Одежда ещё не высохла. Из рюкзака достал свою рубашку, ковбойку, в те времена они были модными, протянул её, и спросил:

– Как тебя зовут-то?

Еле слышно, ответила:

– Оля.

Взяла рубашку, обнажившись, надела, не слезая с полатей, посмотрела на парня. Говорит:

– Я не бесстыдная, просто Вы же видели меня, коды лечили, мне очень плохо, нет сил. Я всё понимаю, токо не помню, че стряслось-то, где я и как очутилась здеся и где это.

– Оля, обо всём расскажу, а теперь главное надо поправиться.

Поели без аппетита. Подбросив в печку несколько поленьев, разделся и залез под одеяло, руки ноги дрожали, голова чугунная и вообще всё тело ломит, заснул, теряя остаток сил. Сон был глубоким без сновидений, проснулся весь мокрый. Рубашка, трусы насквозь, одеяло, да и вся постель, требовали сушки. Вячесла потрогал постель Оли, та тоже была мокрая. Оля крепко спала. Переодевшись в сухое, достав бельё из рюкзака, а ведь не хотел брать, как казалось, лишнего. Подошел к двери, За это время снаружи произошли большие перемены, кругом слышна капель, бежали шустрые ручейки, унося следы буйства природы.

* * *

Травяные сборы и тепло сделали своё доброе дело, основная хворь отступила. Нужно отправляться за оставленной поклажей к тележнику. Надежда на то, что всё оставленное на хранение находится в целости и сохранности, не покидала парня. Только вот собачонку жалко, пропала, не пожив, плохо будет без неё.

Принял решение, что завтра утром пойдет к тележнику.