Жизнь и любовь (сборник)

Осторожно, опустил тело, под огромной и густой сосной, на мох, между корней этого великана, полулёжа. Прислонил своё ухо ко рту в надежде услышать дыхание. Но шум дождя мешал и всё же, он услышал звуки, подающие признаки жизни. Всё делал интуитивно, иначе нельзя, другого выхода не существует. По близости нашел сломанный ствол небольшой сосны. Комель её висел на пне, на уровне его поясницы. Из камней и обломков сучьев смастерил рядом со стволом подставку, на которую поставил горбовик, а на ствол сосны – рюкзак. Уложил спальный мешок на рюкзак одним концом и другим на горбовик. Поднял и не без труда уложил на это сооружение промокшее, холодное и без признаков жизни тело. Протиснувшись, под это сооружение, просунул голову между рюкзаком, и горбовиком поправил лямки и поднял весь груз. Нежданная «спутница» лежала на левом плече на спине. Руки и ноги, чтобы не сползали, не туго закрепил ремнями и голову прикрыл углом спального мешка. Ткань этого мешка не промокаемая и это не делает его тяжелым. В обеих руках прочные палки. Впереди не далёкий, но трудный путь. Дождь стал реже и мельче, но не прекращается. Не смотря на все физические упражнения, чувствовал, что стало ещё холоднее. Приложил усилия, что бы тронуться с места. Повесу приходилось носить гораздо больший груз, но теперь всё что он нёс на себе давило к земле с такой силой, что казалось ноги врастают в землю. Их вытаскиваешь, а они с каждым шагом всё глубже уходят обратно. Выручали палки. Теперь у него четыре опоры и он постепенно приспособился к новой форме передвижения. Перенеся часть веса на руки и тем самым несколько разгрузив ноги, переставляя палки как при ходьбе на лыжах, идти стало легче. Движение в гору этому способствовало, не нужно было наклоняться вперёд, получалось как бы само собой. Здорово помогало умение отвлечь внимание от трудности и сосредоточиться на своих действиях. Вячеслав старался не думать о зимовье, о расстоянии и сложностях происходящего. Дождь продолжал делать своё гадкое дело. Сколько он прошел не знал. Ни по расстоянию, ни по времени. Казалось вечность. Состояние было полной отрешенности от действительности. Сверлила одна мысль: «Нужно идти, не останавливаться, я могу и должен дойти». И он, передвигая палками и ногами, шел. Наконец почувствовал, что подъём становится менее крутым и нагрузка ноши больше перемещается на ноги, значит, подъём скоро закончится, и по горизонтальному участку будет идти легче. Он вышел на перевал, а это почти горизонтальная его часть. Теперь повернул направо и шел по плато перевала. Нужно не пропустить спуск к зимовью, он почти не заметен. Вода текла по лицу, заливая глаза. Хоть и стало несколько светлее, но видимость отвратительная. Решил начать спуск в расчёте на то, что по диагонали сам спуск, получится более пологим, а это значит легче, будет идти. Плечи и поясница его давно потеряли чувствительность. Ноги стали как деревянные, а руки окончательно окоченели. Спускаться гораздо труднее, чем идти в гору. Груз тянет вперёд. Если бы не палки, удержаться на ногах было бы невозможно. Затрудняет движение и необходимость в осторожности, что бы, не нанести травму сучьями пострадавшей. Спуститься и найти зимовье стоило последних сил всего молодого организма. Только когда подошёл к двери, он понял: «Я не могу снять с себя поклажу, нет ни сил, ни способности производить необходимые для этого, движения». С каждым мгновением усиливалась слабость. Прислонившись к двери рюкзаком, с трудом согнул ноги и сполз на колени. Потом перевалился на правый бок и выбрался из своей ноши. Отодвинув всё от двери, открыл её. С большим трудом, окоченевшими, негнущимися и, бесчувственными пальцами развязал ремни. Превозмогая усталость, он втащил в зимовьё бездыханное тело. Потом из последних сил заволок остальное и закрыл дверь. Всё, на большее ни сил ни воли не осталось. В зимовье почти темно, малюсенькое оконце практически не пропускает света, да и откуда ему взяться. На улице, темень. Смутно сознавал, что нужно тепло. «Печь, необходимо растопить печь». И тут же понял, что ему это не под силу. Его тело от кончиков пальцев ног до кончиков пальцев рук дрожит, как будто находятся под электрическим током. К тому же чувствительность пальцев нулевая. Пальцы рук как деревянные, не гнутся, да и сами руки не слушаются. К счастью печь заполнена дровами и щепой, под которой уложена береста ещё с прошлого его посещения. Таёжное правило: позаботишься сегодня, пригодится через год. С полки смахнул коробок спичек на стол. Пытаясь достать спичку из коробка, но все усилия тщетны. Пальцы-кочерыжки не гнутся. Кое-как, прижав одной рукой коробок к столу, пальцем выдвинул его, спички высыпались на стол. Сжимает несколько спичек, пальцы их удерживают очень слабо. При попытке чиркнуть по коробку спички выпадают на пол. И так несколько попыток. Наконец спичка зажглась, поднес ее к топке печи и поджег бересту, от которой постепенно огонь перебрался на лучины и поленья. Теперь будет тепло. Лучиной, которую поджег от огня в плите, с трудом зажег лампу «летучую мышь». Нужно заняться девочкой, её тело дрожит и это, считал он, неплохой признак. Снял с неё мокрую одежду. Расстелил на нарах на сухое душистое сено покрывало, положил, дрожащее и синее от холода тело на нары, обтёр на сухо. Сухие дрова разгорелись и зимовьё наполнялось теплом. Снял с себя промокшую одежду, обтёрся насухо. От тепла стало клонить ко сну. Голова как в тумане. Только сознание, того, что это необходимо делать заставляет его держаться на ногах. Теперь необходимо оказать первую медицинскую помощь, как ей, так и самому себе. Для этого ему нужно было заварить зелье. Высушенные коренья, ягоды и травы заготовлены, одним из травников, с прошлого года. И снова проблема, нет воды. За дверью ливень, но каково опять под его струи. Выставив ведро под поток с крыши, вода быстро заполнила его, он занес его в зимовье. Заложил всё необходимое в чугунок, залив водой, поставил в отверстие на плиту. Пока готовилась спасительная жидкость, растирал вафельным полотенцем тело страдалицы. Правда, из-за сильной дрожи рук, да и всего тела эта процедура ему удаётся плохо. Два человеческих дрожащих существа, одно другому пытается оказать помощь, наверно такое зрелище, не для слабонервных. Вячеслав поймал себя на том, что из глаз у него текут слёзы. Это от обиды на своё бессилие. Но ещё не всё сделано. Прежде чем расслабиться, нужно ещё много сделать. Варево закипело. Сняв чугунок с плиты, поставил его на стол. Закрыл отверстие на плите. Теперь, пока остывает содержимое чугунка, занялся одеждой. На полу стало мокро от стекавшей с неё воды. Всё снятое с обоих бросил в угол на скамейку, подумал: «Сушить буду утром, если выживу».