Жизнь и необычайные приключения менеджера Володи Бойновича, или Америка 2043 (СИ)

Даже собственный голос звучал так, словно на голову набросили толстое одеяло. Через секунду в проём просунулась вторая бандана со своей белой звездой, и что-то сказала, глядя на луч света, освещавший трупы. Три зелёные звезды ровно легли на линию: ухо с серьгой – кончик длинного носа. Второй выстрел пробил его барабанные перепонки и добил мои. Я окончательно оглох. Запах мертвечины разъедал горло. Было дымно, и я подумал, что запах пороха куда приятнее запаха мёртвых людей! Попытался выбраться из этого склепа, но седьмой перегородил вход, и я не мог его сдвинуть ни туда, ни обратно. Он боком завалился в дверной проём, из-под него в затянутый паутиной потолок светила его путеводная звезда. Мне пришлось ползти прямо по нему. Так, ползком, я и выбрался из подвала, огибая банки, и распугивая скорпионов. Солнце ударило по глазам. Нога не гнулась в колене и болела, я ничего не слышал и не соображал. Сжав "Ругер" в правой руке, не оглядываясь, я похромал по тропинке в ту сторону, куда ушёл старпом с ребятами.

За шоссе меня ждали Сергей и Микола.

– Остальные двинули вверх, а мы решили дождаться ночи и вернуться. Шансов, конечно, никаких, но хоть похоронить ребят надо по-человечески. Думали, и тебя придётся…

Я коротко рассказал о том, что произошло. Мужики поцокали языками и взялись за мою ногу. Пуля прошла навылет выше колена, ранка была небольшая, но болела так, что я был готов орать от каждого прикосновения. Микола из-за пазухи достал фляжку, открутил пробку, нюхнул, глотнул, кивнул головой, дал глотнуть мне, и ливанул на рану. У меня потемнело в глазах, и я провалился в небо, полное зелёных звёзд.

Когда я очнулся, было уже темно. Рядом спал Микола. Старпома не было. Светила Луна. С гор дул прохладный ветерок. Мы лежали на траве, вокруг росли пальмы и какие-то кусты. С дороги послышался шум, проехали две машины, освещая себе путь узкими пучками света. Микола проснулся, увидел, что я ожил, и сказал:

– Жив? Полежи тут. Я схожу, Серёге помогу. Если к утру не вернёмся – выбирайся один. Вот во фляжке виски, в бутылке – вода. Вот батончик. С закуской у нас не очень. Тут недалеко озеро. Обходи его левее, и дуй потом вправо, пока в забор не упрёшься. Или в стену. Или в реку. Не знаю, как там их граница выглядит.

Он ушёл. Я видел, как через широкое шоссе проскользнула его тень. Нога ныла, не давая сосредоточить мысль на чём-то важном. Я точно знал, что должен был о чём-то подумать, но боль мешала вспомнить. Я откинулся на спину, потому что сил не было даже на то, чтобы сидеть. Над горой торчал фонарь неполной Луны. Светили те же звёзды, что и тогда, в океане. Господи! С точки зрения звёзд прошёл только миг, а я уже наворотил такого, что в голову не укладывается! А ведь эти же звёзды светили русским царям, ацтекам в горах, византийским купцам… И те тоже жили, любили, убивали и умирали. И никто об этом сейчас не знает! И даже не пытается задуматься, словно до него не существовало этого мира, и с ним этот мир погаснет. А ведь если бы хоть чуточку задумались не о личном, не о деньгах, а оторвались бы хоть на сантиметр от земного и бренного – сколько нового бы узнали! Насколько по-другому взглянули бы на себя, на окружающих! Ведь, каких только умных, сильных и власть имеющих ни жило! Даже те, вчерашние в банданах, убивающие за деньги по приказу. Где они теперь? Ради чего родились и жили? Что после себя оставили?

Как-то незаметно для себя я побулькал в руке фляжку, оценил содержимое граммов в сто двадцать, отвинтил крышку, и вылил всё в рот. Обожгло, но терпимо. Так вот ты какой, товарищ виски! Давеча не очень распробовал! Третий сорт – не брак! Заел батончиком, закрыл глаза, и уснул, проверив – в кобуре ли моё зелёное созвездие.

Меня растолкал Микола. Рядом дрых старпом. Я даже не слышал, когда они вернулись. Пока мы просыпались и ковыляли к озеру, я узнал, что одиннадцать человек наших погибли. Амеры их бросили, а всех своих забрали, и оружие тоже подмели. Матросов Сергей с Миколой закопали в том огороде, по которому я ползал под пулями, и поставили самодельный крестик.

– Ничего. Мы ещё сюда вернёмся. Я, мля, лично в порту буду высадкой десанта командовать! Я, мля, лично этих наёмников подписывать буду! Вот этой самой рукой буду подписывать, век мне моря не видать! – горячился Сергей.

– Да, счёт не в нашу пользу, – Микола чесал бороду и загибал пальцы, – Шестерых мы у стадиона, пятерых тут. А они наших положили, да тех хлопцив нерусских с дороги постреляв. Непорядок. Я за Санька бы ночью в казарму пробрался, навёл бы шороху. С-суки! Молодец, седой! Четыре выстрела – четыре амера. Надо было мне тоже в КГБ идти после армии, а не в мотористы! Теперь-то я понял, чем вы занимаетесь!

Мы обошли озеро, и направились по широкой тропинке вдоль горной цепи на юг. Перед глазами стояли матросы, и не верилось, что их уже нет. Видимо, если не видел бездыханное тело – представить живого человека мёртвым невозможно.