Жизнь и приключения Мартина Чезлвита (главы I-XXVI)

- Видно, плотники тут неважные, - возразил мистер Тэпли, - если, имея хороший инструмент, орудуют плохим; не так ли, сэр?

Мартин кивнул.

- Похоже, что работа неизмеримо превосходит их силы и потребности, Марк, потому они и выполняют ее кое-как.

- А всего милей, - сказал Марк, - что если им случается сделать что-нибудь неплохо, хотя бы так, как хороший работник, не имея таких возможностей, делает каждый день, нисколько этим не хвастаясь, - они начинают трубить вовсю. Попомните мои слова, сэр. Если когда-нибудь здешние злостные банкроты и заплатят свои долги, ради того только, что не платить невыгодно в коммерческом отношении, да и последствия бывают не совсем приятные, - они поднимут такой шум и начнут так этим хвастаться, будто, с тех пор как свет стоит, никто никогда не платил долгов. Так-то вот они и надувают друг дружку, сэр. Знаю я их, господь с ними! Попомните мои слова, вот что!

- Вы становитесь что-то уж очень дальновидны! - - смеясь, сказал Мартин.

"Уж не оттого ли это, что я еще на один день пути ближе к Эдему"подумал Марк, - и перед смертью у меня начинается просветление. Может, к тому времени, как доберемся туда, я и пророком стану".

Он не высказывал этих мыслей вслух, но Мартину довольно бывало той бодрости и оживления, которыми всегда сияло его лицо. Хотя Мартин иногда подсмеивался над неистощимой жизнерадостностью своего компаньона, а иногда и выговаривал ему за неуместные шутки, как в случае с ЗеФанией Скэддером, на него все же действовал пример Марка, пробуждая в нем мужество и надежду. И даже если он бывал не в духе и не желал поддаваться веселому настроению, это ничего не значило. Веселье Марка было так заразительно, что оно невольно сообщалось и Мартину.

В начале пути пароход раза два в день высаживал на берег кучку пассажиров и на их место брал других. Но мало-помалу города стали попадаться реже, и в течение долгих часов они не видели другого жилья, кроме шалашей дровосеков, у которых пароход набирал дрова. Небо, лес и вода весь долгий день, и такая жара, что все покрывалось от нее пузырями.

Они плыли все дальше и дальше по реке, глухими, безлюдными местами, между берегов, поросших густым и частым лесом, где затонувшие стволы деревьев воздевали из речных глубин свои корявые руки или, рухнув в воду и цепляясь корнями за берег, зеленели и гнили в мутной воде. Они плыли томительным днем и тоскливой ночью, плыли сквозь вечерние туманы и мглу, все дальше и дальше, пока обратный путь не стал казаться невозможным, а возврат на родину - несбыточной мечтой.

Теперь на борту оставалось очень немного народа, да и эти немногие были так же скучны, вялы и тусклы, как утомляющая глаз растительность по берегам реки. От них нельзя было услышать веселого живого слова; они не коротали времени в интересных беседах, не боролись с угнетающей скукой пейзажа. Если бы в известные часы они не кормились сообща из одного корыта, можно было бы подумать, что это челн старика Харона *, переправляющего унылые тени в загробный мир.

Наконец они прибыли в Новые Фермопилы, где миссис Хомини должна была сойти на берег. Когда она сказала это Мартину, луч утешения закрался в его сердце. Марк не нуждался в утешении, но и он был доволен.

Было почти совсем темно, когда они подошли к пристани - крутой берег, над обрывом гостиница, похожая на амбар, одна-две бревенчатых лавчонки, несколько разбросанных бараков.

- Вы, я думаю, переночуете здесь, а утром поедете дальше, сударыня? спросил Мартин.

- Куда это дальше? - воскликнула мать Современных Гракхов.

- В Новые Фермопилы.

- А разве я не в Новых Фермопилах? - сказала миссис Хомини.

Мартин стал искать их, оглядывая темнеющие берега, но так и не нашел, в чем и принужден был сознаться.

- Да вот же они! - воскликнула миссис Хомини, указывая на бараки.

- Вот это? - спросил Мартин.

- Да, вот это. И что там ни говори, а Эдему до них далеко, - сказала миссис Хомини, весьма выразительно кивнув головой.

Замужняя мисс Хомини, которая поднялась на пароход вместе с мужем, весьма решительно это подтвердила. Мартин с благодарностью отклонил приглашение зайти к ним закусить на те полчаса, пока пароход стоит у пристани, и, благополучно переправив миссис Хомини на берег вместе с ее красным платком (все еще служившим свою службу), в раздумье вернулся на пароход и стал наблюдать, как эмигранты перетаскивают свои узлы на пристань.

Марк, стоя рядом, время от времени тревожно заглядывал ему в лицо; он старался угадать, какое впечатление произвел на его спутника этот разговор, от души желая, чтобы надежды Мартина поблекли еще в пути и удар, готовый на него обрушиться, поразил его не с такой силой. Но Мартин только бегло обвел взглядом жалкие постройки на обрыве и ничем не показал того, что творилось у него на душе, пока они не тронулись снова.

- Марк, - сказал он тогда, - неужели на этом пароходе никто, кроме нас, не едет в Эдем?

- Решительно никто, сэр. Почти все, как вы знаете, уже высадились, а остальные едут дальше. Что за беда? Нам же будет просторнее.

- Да, конечно! - сказал Мартин. - Только я думал... - и он замялся.