Жизнь и смерть

— Гипотетически? — спросила Эдит.

— Именно.

— Хорошо. Если бы… эта кто-то…

— Назовем ее Джейн, — предложил я.

Она невесело улыбнулась:

— Если бы твоя Гипотетическая Джейн была внимательнее, ей не пришлось бы появляться так своевременно, — Эдит закатила глаза. — Я до сих пор не в состоянии понять, как это вообще могло произойти. Как у кого-то получается настолько систематически влипать в такие большие неприятности, причем там, где это наименее вероятно? Знаешь, ты испортил бы криминальную статистику Порт-Анджелеса за десять лет.

— Не вижу в этом своей вины.

Она посмотрела на меня со знакомым разочарованием в глазах:

— Я тоже. Но не знаю, на кого в таком случае возложить ответственность.

— Как ты узнала?

Эдит посмотрела мне прямо в глаза, словно не зная, на что решиться, и я догадался, что она борется с желанием просто сказать мне правду.

— Знаешь, мне ты можешь доверять, — прошептал я и медленно потянулся, чтобы положить ладонь поверх ее рук, но она отодвинула их на дюйм, и моя рука опустилась на стол.

— Я хочу доверять тебе, — призналась она, и голос ее прозвучал еще тише, чем мой. — Но не уверена, что это разумное желание.

— Пожалуйста? — попросил я.

Секунду-другую она колебалась, а потом быстро заговорила:

— Я ехала за тобой до Порт-Анджелеса. До этого я никогда не пыталась сохранить жизнь конкретному человеку, и это оказалось намного хлопотнее, чем я думала. Но, вероятно, только потому, что это ты. Обычные люди, кажется, живут без такого количества катастроф. Я ошибалась, когда говорила, что ты магнит для неприятностей. Это недостаточно ёмкое определение. Ты магнит для бед. Если в радиусе десяти миль есть какая-нибудь опасность, то она обязательно тебя найдет.

То, что она следила за мной, совсем меня не обеспокоило; вместо этого я ощутил странный всплеск удовольствия. Она оказалась здесь ради меня. Эдит смотрела на меня в ожидании реакции.

Я думал о том, что она сказала — и этим вечером, и раньше. «Как ты считаешь, а я могу быть жуткой?»

— Ты и себя относишь к числу опасностей, не так ли? — догадался я.

Выражение ее лица стало жёстким и безэмоциональным:

— Однозначно.

Я еще раз потянулся к ней через стол, не обращая внимания на то, что она снова слегка отстранилась, и накрыл ладонью ее руки. Они не двигались и потому казались похожими на камень — холодные, твердые, а теперь и застывшие. Я снова подумал о статуе.

— Ты спасла меня уже дважды, — сказал я. — Спасибо.

Она хмуро смотрела на меня, поджав губы.

Я попытался разрядить обстановку шуткой:

— Тебе никогда не приходило в голову, что, возможно, я был обречен уже в первый раз, в инциденте с фургоном, а ты мешаешь судьбе? Как в тех фильмах из серии «Пункт назначения»?

Шутка не удалась. Эдит еще сильнее помрачнела.

— Эдит?

Она снова опустила голову, волосы упали на щеки, и я едва расслышал ответ:

— Тогда был не первый раз, — сказала она. — Ты был обречен уже в тот день, когда мы впервые встретились. И чуть не погиб не дважды, а трижды. В самый первый раз я спасла тебя… от самой себя.

Словно снова оказавшись на своем первом уроке биологии, я отчетливо вспомнил убийственное выражение черных глаз Эдит. Фразу, промелькнувшую в тот момент у меня в голове — о том, что можно испепелить взглядом.

— Помнишь? — спросила она и пристально посмотрела на меня. Ее идеальное лицо было очень серьезным. — Понимаешь?

— Да.

Она ждала еще чего-то, какой-то другой реакции. И нахмурила брови, когда я больше ничего не сказал.

— Знаешь, ты ведь можешь уйти — сказала она мне. — Твои друзья еще в кино.

— Не хочу уходить.

Она внезапно разозлилась:

— Как ты можешь такое говорить?

Я похлопал ее по руке, совершенно спокойный. Ведь насчет этого я уже решил: для меня не важно, что она является кем-то… опасным. Но вот она сама важна для меня. Я хочу быть там же, где она.

— Ты не закончила отвечать на мой вопрос, — напомнил я, не обращая внимания на ее гнев. — Как ты меня нашла?

Эдит сердито смотрела на меня пару секунд, словно хотела, чтобы я тоже разозлился. Когда это не сработало, она раздраженно покачала головой и вздохнула.