Жизнь и судьба Михаила Ходорковского

В видеоролике, снятом незадолго до ареста [176], Михаил Ходорковский говорил, что приходит с работы часов в одиннадцать-двенадцать, а спит — по 5–6 часов. «Мне хватает», — объяснял он.

Однако в тюрьме признался адвокатам, что только здесь выспался. Выглядит он бодро. Сидит в клетке на жесткой скамье, делает пометки в тетради или читает Ричарда Пайпса — американского специалиста по русской истории, который относит Россию к числу стран, где представление о частной собственности так и не успело сформироваться. Единственным настоящим собственником в Московии был князь, рассказывает ему Пайпс, и с имуществом подданных он имел право поступать как угодно. Хозяина, например, изгнать или в рабство обратить, а имущество отдать на разграбление.

Ходорковский «проглатывает» по книге в день. Уже к середине процесса он признается адвокатам, что получил в тюрьме второе высшее гуманитарное образование.

Он безукоризненно вежлив. Когда хочет обратиться к суду, поднимает руку и терпеливо ждет, когда судьи заметят. Обращается к ним «уважаемый суд» и «Дмитрий Эдуардович», — к прокурору Шохину.

Одет Михаил Борисович в джинсы и темную рубашку с короткими рукавами. В суде душно, и он периодически отпивает воду из пластиковой бутылки.

Рядом с ним Платон Лебедев. Он нездоров и периодически дремлет, опустив голову на прутья решетки, или отпивает из бутылки самодельную простоквашу, которой лечится от гепатита. Но в адрес прокуроров отпускает едкие замечания, иногда совершенно несправедливые: «Я ношу имя великого философа Платона, собрание сочинений которого, я надеюсь, не полностью утащили у меня из дома при обыске».

Нисколько не сомневаюсь, что не утащили. Зачем им?

«Антиконституционная экстремистская организованная преступная группа в составе следователя Генпрокуратуры Каримова, первого замгенпрокурора Бирюкова и их представителя в суде — безнравственного карьериста Шохина по предварительному сговору сфальсифицировала против меня и моего друга Ходорковского юридически несостоятельное обвинение…», — говорит Лебедев.

От последнего слова он откажется, пообещав сказать его в Европейском суде.

Третий подсудимый, Крайнов, под подпиской о невыезде.

Прокуроры зачитывают письменные доказательства.

Почти все эпизоды, за которые Михаил Ходорковский получил первый восьмилетний срок, мы уже рассмотрели.

Остался один, точнее два.

Я не случайно оставила их напоследок, поскольку они очень похожи на обвинения в хищении всей нефти «ЮКОСа», которые фигурировали на втором процессе.

Первый эпизод — это хищение у ОАО «Апатит» всех денежных средств, полученных за счет «выручки от реализации его продукции в 1998–1999 годах», путем покупки у него продукции по «заниженным» ценам.

Второй эпизод — причинение ущерба путем обмана при отсутствии признаков хищения при реализации той же продукции, тем же методом, но в 2000–2002 годах.

Я пока не буду обсуждать вопрос о том, как вообще можно что-либо украсть, купив это. Пока два слова о том, почему одни и те же действия в 1998–1999 годах названы «хищением», а в 2000–2002 — причинением ущерба при отсутствии признаков хищения.

Это очень просто. Дело в том, что статья 160 — «хищение» — предусматривает максимальное наказание десять лет, а значит, и срок давности по ней — десять лет.

А статья 165 — «нанесение ущерба без признаков хищения» — пять лет, а значит, и срок давности по ней пять лет.

Первый суд выносил приговор в 2005 году.

Поняли?

2000 + 5 = 2005. Получается! Можно приговаривать. Укладываемся в срок давности по статье 165.

1998 + 5 = 2003. Не получается… двух лет не хватает.

1998 + 10 = 2008. Получается! Но по статье 160.

Именно поэтому то, что в 98-м «хищение», в 2000-м — «нанесение ущерба без признаков хищения».

Надо отдать должное «Мосгорсуду»: утвердить подобный приговор у него не хватило бесстыдства, и он все перевел на 165-ю, что на сроке почти не отразилось.

Но о сути.

А суть дела в том, что у ОАО «Апатит», контрольный пакет которого принадлежал структурам Ходорковского, его продукцию — апатитовый концентрат — покупала компания «Апатит-Трейд» и еще несколько торговых фирм, также принадлежащих структурам Ходорковского. И покупала, понятно, дешевле, а продавала дороже. Генпрокуратура сочла, что цена покупки была заниженной, а на сумму разницы цен был нанесен ущерб. Так как «Апатит» не удалось заставить признать себя потерпевшим, на последнюю роль назначили государство, которому принадлежало 20 % акций «Апатита». По мнению обвинителей, в результате занижения цены государство недополучило дивиденды. Кроме того, пострадали миноритарные акционеры, например, господин Кантор. То есть, нанесен ущерб в форме упущенной выгоды.

Причем покупали апатитовый концентрат, понятно, в районе Мурманска, а продавали в западной и восточной Европе примерно вдвое дороже, чем покупали.

Э-э-э… Я даже не знаю, как это комментировать. Мне все вспоминаются румынские сапоги, которые я купила летом 2010-го в Болгарии за 300 рублей на наши деньги. Их в Москве за полторы тысячи влегкую продать. Интересно, кого я при этом ограбила? Болгарского торговца, что ли?