Жизнь и судьба Михаила Ходорковского

А потом его заставили обвинить Ходорковского в сексуальных домогательствах и объяснить этим причину покушения.

Преступление Кучмы квалифицировали как «умышленное причинение легкого вреда здоровью». Начать по этой статье уголовное преследование можно только по заявлению потерпевшего.

Ходорковский писать заявление отказался. И передал адвокатам, что молодой человек вряд ли заслуживает сурового наказания, поскольку так же, как он, сидит в неволе, тяжело переживает эту ситуацию и, видимо, не «ведает, что творит».

— После того, как он порезал Михаила Борисовича, у Ходорковского остался шрам, нос перевязан, — рассказывает Наталья Юрьевна. — Конечно, это было очень неприятно. Михаила Борисовича поместили в так называемое «безопасное место» [191]: в ШИЗО, правда, в отдельную камеру, но в помещение ШИЗО. И он отсидел там 30 суток. Его поместили туда где-то 18 апреля и выпустили в середине мая. Хотя все возражали, даже Кучма.

20 апреля адвокат Ходорковского Юрий Шмидт созвал пресс-конференцию.

«Он жил в бараке и никакой угрозы не ощущал, — рассказал он о своем подзащитном. — Об истории с подозрениями в сексуальных домогательствах зеки лучше нас знают, что это ложь, и сказали Ходорковскому, что он может быть совершенно спокоен. Одиночка как раз опаснее: там проще что-то с ним сделать, потому что свидетелей нет. Бояться-то Ходорковскому некого, подлянки же он ждет только от власти».

— Это одиночка самая настоящая, специально запланированная, чтобы его изолировать, — говорит Наталья Терехова. — Он объявлял сухую голодовку по этому поводу. Попал в медицинский изолятор, где его лечили три дня, а потом поместили обратно в это же безопасное место.

— А сколько времени он держал голодовку?

— Четыре дня. С 27 апреля. И 30-го вечером его перевели в медицинский изолятор.

— Он отказался от голодовки после этого?

— В принципе, да. Мы говорили, и прежде всего я: ну, кому лучше-то от этого будет.

— Отговаривали?

— Я, да. Естественно, потому что в данном случае протестовать своим здоровьем, своей жизнью — безрассудство полнейшее. Таким противостоянием с другой стороной ничего не докажешь совершенно. Единственно, что мы могли спровоцировать — это чтобы ему насильно кололи. Кстати, было обещано. Искусственное кормление. Этого нам еще не хватало! Это было очень тяжелое время для Михаила Борисовича: тот апрель.

— Если один заключенный нападает на другого, «помещение в безопасное место» — насколько распространенная практика?

— «Помещение» бывает, эта практика есть. Но когда есть реальные основания опасаться чего-либо. В данном случае кого должны были изолировать?

— По-моему, Кучму.

— Вот именно. А Михаилу Борисовичу, наверное, создать какие-нибудь условия, а не помещать в ШИЗО или одиночку. Кучму, кстати, поместили в то же ШИЗО. В соседнюю камеру. Двоих наказали. Только Михаила Борисовича непонятно за что и сроком гораздо большим: 30 суток.

— А Кучму когда освободили?

— Его почти сразу увезли в другую колонию, на камерный режим. У него там отдельно судьба развивалась. Он порезал еще одного заключенного. Я говорю, что человек с неуравновешенной психикой.

— И Кучму увезли, а Михаил Борисович все сидел в этом ШИЗО?

— Конечно. Кучму увезли через неделю.

— Понятно. И никак это не объясняли логически?

— Да что вы говорите? Кто с нами, когда, о чем-то советовался? И что касается документов по взысканиям: они мне обязаны были их давать. Мне их ни разу не дали, эти документы. Хорошо, что я такой человек доскональный и вообще не люблю, когда мне «нет» говорят. Я им всегда писала заявления: «Дайте». И даже чтобы зарегистрировать мое заявление, нужно было усилие. Потому что сразу закрывались все двери, все окошки. Приходилось либо телеграммой им отправлять, либо почтой, либо еще каким-то образом.

— Администрации?

— Администрации ИК-10. Это с огромным трудом. Тех, кто у меня брал заявление или жалобу, потом наказывали. Ну, я понимаю, подневольные девочки, что они в канцелярии там? В канцелярии женщина, правда, сидит. Я понимаю, что я ей доставляю неприятности. Она говорит: «Меня ругают за это. Меня за это наказывают». И я и ей сочувствую, но в гораздо худшем положении находится человек за решеткой. И я выполняю свою работу. Там очень сложная обстановка, даже для сотрудников. Они выполняли эти ужасные указания начальства под страхом увольнения.

Дело о двух лимонах

Следующее ШИЗО Ходорковского было в июне. 3 июня в его личных вещах якобы обнаружили 2 лимона и яблоко, которые ему якобы не передавали в передачах. И из-за этого он получил 10 суток ШИЗО.

— Этого тоже не бывает, да? — спрашиваю я у Натальи Тереховой.