Жизнь и удивительные приключения Нурбея Гулиа - профессора механики

Тамара налила вина в стаканы, чокнулась со мной подстаканником и выпила. Я очень любил, да и сейчас люблю мадеру — крепкое, чаще всего девятнадцатиградусное вино с уверенным, надежным вкусом. Выпили и молча смотрим друг на друга.

— Ник, знаешь, я ведь замуж выхожу, — вдруг напряженно произнесла Тамара и криво улыбнулась. Но жениха своего не люблю, хотя он и очень правильный человек. Он — холодный, и глаза у него, как у рыбы. Ему тридцать пять лет, он — старший научный сотрудник, работает в «закрытом» институте. Даже не знаю, чем он занимается. Познакомились у подруги на дне рождения, он меня проводил до дома. Не вошел, хотя я его и приглашала. Потом встретились, пошли в театр. А по дороге из театра он сделал мне предложение. Я даже привела его к родителям познакомить. Маме он вроде бы понравился, но отцу — нет, — «неживой он какой-то», — только и сказал отец. А отец хорошо знает жизнь и разбирается в людях.

Я вспомнил сверлящий взгляд «патера Грубера», поначалу, и теплый, восхищенный — потом, и подумал, что «патер» не так уж и хорошо разбирается в людях. Почему-то мне захотелось его так называть — «патер Грубер»!

— А ведь ты ему так понравился, с первого взгляда! — казалось, с сожалением сказала Тамара, — и мне тоже, с трудом выдавила она, — и тоже с первого взгляда."Can I hеlp you?» — только успел сказать ты, а я уже любила тебя. Специально не дала тебе телефона, ни к чему это, думаю, расстались — вот хорошо, ничего не будет смущать меня перед замужеством. И — на тебе — разыскал! Что же мне теперь делать? — Тамара уже выпила стакана полтора мадеры и, грустно улыбаясь, смотрела мне в глаза.

— Димой его зовут, — предвосхитила она мой вопрос, — сюда он никогда не заходил. Живет с мамой в Черемушках, хочет, чтобы я туда переехала после замужества. А эту квартирку, которую я так люблю, советует оставить, перестать снимать, то есть. Близки мы с ним не были — только после замужества это положено, говорит. А вдруг — он или я — ненормальные, что тогда? Заявление уже подали, свадьба через две недели, в ресторане «Прага» хотим отметить. Дима уже договаривается об этом.

Я сидел, не в состоянии вставить ни слова. Только подливал себе мадеру из стакана.

Я тебя понимаю, — так же грустно продолжала Тамара, — может быть ты меня и любишь, как говоришь, но ты был бы ненастоящим, фальшивым мужиком, если бы сказал: «Тамара, бросай Диму, выходи за меня!». Во-первых, ты совсем не знаешь меня, может я и ненормальная. Во-вторых, ты живешь на стипендию в сто рублей, а я получаю еще меньше — ведь я работаю на полставки. Что, будем сидеть на шее у «патера», как ты его называешь? Стыдно. Хотя, я чувствую, он был бы рад этому, денег у него хватает. Но ты гордый, и не пойдешь на это. Грузчиком ты работать не будешь, ты слишком любишь свою науку, да и много грузчиком не заработаешь.

Я вспомнил, как работал грузчиком у Вали. Хорошо, что Тамара знает только о моей аспирантуре и о спорте, а больше ни о чем. Особенно о моей семье в Тбилиси. А то бы не сидеть мне здесь!

— А сделаю я вот что! — решительно сказала Тамара, подошла к дивану-кровати и начала стелить ее, — сделаю я тебя своим любовником, и не буду чувствовать себя жертвой. Почему я должна потерять человека, которого так сразу полюбила, которого судьба мне так неожиданно подарила! Но и мужа иметь, в принципе, нужно, тем более, что он — правильный и хороший человек. Ну, давай, допивай свой стакан, и, как говорят «у койку!».

Я не дал себя дважды уговаривать. Не знаю, нужно ли описывать эту нашу ночь в самом центре Москвы, в самой уютной квартирке, с самой экстравагантной женщиной в моей жизни.

Не так уж велик мой опыт сексуальной жизни, скорее очень уж мал, но мне показалось, что Тамара — необыкновенная женщина, ненормальная, как она сама выражалась. Она, если и удовлетворялась любовью, то на очень короткий период, и требовала постоянных повторов. Желание у нее было постоянно, и сил для нее нужно было иметь много.

Мы стали встречаться почти каждый день, в основном, у нее. Но, несмотря на осеннюю погоду, мы могли экстренно, прямо после университета выехать в парк или ближайший пригород и там «пристроиться» друг к другу. У Тамары была еще одна, на сей раз физиологическая особенность — мы могли свободно заниматься нашими делами, просто стоя лицом друг к другу. Запахнемся в широкий плащ или пальто, обнимемся и легко, особенно, если на ней были юбка или платье, «любили» друг друга. Никому и в голову не могло прийти ничего криминального, если только не присматриваться.

Однажды сильный дождь застал нас у Ярославского вокзала, откуда мы хотели отъехать в пригород на электричке, все для тех же целей. Народу набилось под каменной крышей входа в метро — тьма. Мы со всех сторон оказались сдавлены народом. А Тамаре — невтерпеж. Чтож, обнялись мы, запахнул я ее в свой широкий плащ, и занялись «делом». Люди вокруг сами толкали нас, сообщая необходимые движения. Ну, ойкнула она подконец, как будто кто-то на ногу наступил, и все дела.