Жизнь и время Гертруды Стайн

Первый пункт назначения от Фонда — Перпиньян, городок на Лазурном побережье Франции. На дорогу ушло несколько дней, ехать пришлось и в снежную метель и в холодные пронзительные дожди, но — удивительно! — нигде и ни разу они не пожаловались. Их разместили в небольшом отеле; туда же перевезли все ящики с медицинскими материалами. Токлас пришлось обращаться с большим набором разнообразных лекарств и перевязочных средств, соответственно их хранить и честно распределять между медицинскими учреждениями и офисами. «Вскоре не без трудностей я выучила все свои обязанности, — вспоминала Элис, — и стала профессиональным работником».

Фотографию обеих женщин на фоне их машины поместили на открытку и продавали в Соединенных Штатах для сбора пожертвований в Фонд.

С вступлением в войну США во Францию стали прибывать американские войска. Встречи с военными произвели незабываемое впечатление на Гертруду — родные американцы, от которых она была оторвана с 1904 года. Гертруда с жадностью выспрашивала у встреченных солдат, из какого они города и штата, что поделывали там, каков их возраст, какого они впечатления от Франции. И при необходимости подбрасывали их к месту назначения.

Женщины с энтузиазмом развозили по больницам медикаменты и другой медицинский груз, отсылали посылки солдатам и с неменьшим удовольствием переправляли в штаб-квартиру Фонда или в Америку полученные от солдат и администрации медицинских учреждений благодарственные письма. Врачи, зная о медицинском образовании Гертруды, настаивали на ее участии в различных процедурах, к чему она с университетских лет питала отвращение. Обычно она отказывалась под всякими предлогами, за исключением тех случаев, когда с поля боя привозили безвестных американских солдат. Тогда Гертруда считала своим долгом сделать все от нее зависящее — как на стадии операции, так и в постоперационном уходе. Приходилось, к сожалению, принимать участие и в похоронах. Гертруда, отмечается в Автобиографии,была одной из главных плакальщиц.

Они вернулись в Париж на короткое время и получили новое назначение — город Ним.

И опять длительный путь, со многими передрягами на дорогах, но обе женщины не теряли оптимизма.

В одном из отелей им встретился американский солдат, прикомандированный к отделению Скорой помощи. Он получил увольнительную на две недели и вознамерился осмотреть исторические места времен Римской империи. Следуя своему правилу, Гертруда, предварительно ‘проэкзаменовав’ юношу, пригласила его в совместные вылазки. Солдат Вильям Гарланд Роджерс охотно согласился. Поездки настолько сблизили женщин с Роджерсом, что они поддерживали с ним регулярную (с небольшим перерывом) переписку и дружбу до конца жизни. Роджерс и предполагать в то время не мог, что повторит практически тот же путь и в том же составе двадцать лет спустя. А став писателем, опишет впечатления об этой дружбе и поездке в нескольких книгах.

Похожая история приключилась и с другим солдатом, Сэмюэлем Барлоу, будущим журналистом и автором воспоминаний о пребывании в Перпиньяне. Там же, на Лазурном берегу, их застало объявление о перемирии. Токлас встретила его со слезами облегчения и радости. «Ты не имеешь права плакать, чтобы не омрачать чувства французов, чьих сыновей не будут больше убивать», — увещевала ее Гертруда.

Однако их благотворительная деятельность еще не окончилась. Руководство Фонда вспомнило о том, что обе женщины говорят по-немецки. Им тут же дали новое задание: отправиться в Эльзас. На самом деле, лишь Элис более-менее владела немецким языком, но неугомонная пара смело согласилась, правда, запасшись словарем.

Они заглянули на некоторое время в Париж, приобрели теплые вещи и в конце февраля/начале марта 1918 года, полные энтузиазма и сознания значимости своей деятельности, выехали в разоренный войной департамент Вогезы (Эльзас). На этот раз поездка превратилась в муку, грузовик разваливался на части и требовал постоянного ремонта. Добравшись до Мюлуза (Мульхаузен), они открыли централизованный пункт по оказанию помощи и раздаче одежды возвращавшимся жителям.

Пребывание в Мюлузе продлилось до конца мая 1919 года. И наступило, наконец, окончательное возвращение в Париж. «Париж, как и мы, стал гораздо печальнее», — подвела итог Элис военному периоду.

Квартира была изрядно разграблена, но от предъявления иска к немецким войскам они отказались. Их добровольческая деятельность была отмечена французским правительством — медалью Reconnaissance Francaise— буквально Признательность Франции(15 сентября 1920). Элис даже упомянула, что в ее грамоте, в отличие от Гертруды, к слову ‘деятельность’ было добавлено слово rel^ache— безостановочная, беспрерывная.