Жизнь Христофора Колумба. Великие путешествия и открытия, которые изменили мир

Адмирал решил провести здесь некоторое время, чтобы дать людям хорошо отдохнуть, что, судя по всему, они и сделали с полным удовольствием. На берегу собралось большое скопление индейцев таламанка, вооруженных луками и стрелами, пальмовыми копьями с наконечниками из рыбьих костей и дубинками. Местные мужчины заплетали волосы в косы и наматывали их на голову. И у мужчин, и у женщин на шеях висели «орлы» из гуанина, так же «как мы носим Агнцев Божьих или другие реликварии». Колумб держал людей на борту, опасаясь неприятностей, однако туземцам так не терпелось приступить к обмену, что они сами подплыли к кораблям, привезя с собой множество хлопковой одежды и украшений из гуанина. Вскоре, оценив ситуацию с местным «бизнесом», Адмирал пришел к выводу, что у индейцев нет чистого золота, и отказался от торговли, однако отправил гостей обратно, нагруженных подарками. По-видимому, такой подход оскорбил туземцев, поскольку все подарки остались на берегу. Затем индейцы испробовали «древний метод» побуждения испанцев к началу вступления в торговые отношения. Они отправили на борт флагмана двух девственниц – около восьми и четырнадцати лет. «Эти девицы, – вспоминал Фернандо, – проявили большое мужество, ибо, хотя христиане и были им совершенно чужды, не выказывали ни горя, ни печали, а лишь всем видом показывали свою скромность». Адмирал велел их одеть, накормить и отправил обратно на берег, к большому удовольствию местного вождя. Полагаю, что присутствие тринадцатилетнего сына Адмирала, а не уважение к девичьей скромности объясняет такую ненормальную сдержанность моряков. Так или иначе, это весьма удивило туземцев и заставило их наделить испанцев сверхъестественными качествами.

На следующий день аделантадо сошел на берег в сопровождении секретаря, чтобы записать информацию, которую смог бы получить о Кариаи. Когда он начал задавать вопросы двум «высокопоставленным» индейцам, высланным в роли официальных встречающих, секретарь достал бумагу, перо и чернильницу. Эти предметы были восприняты пораженными туземцами как атрибуты колдовства, поэтому они в ужасе бежали, подбрасывая в воздух измельченную траву, чтобы рассеять магию прибывших богов, для которых свежие юные девственницы не представляли никакого соблазна.

Колумб, по-видимому, очень настороженно относился к этим людям, потому что только 2 октября отправил исследовательский отряд на более углубленную разведку. Моряки были восхищены изобилием и разнообразием фауны по сравнению с Антильскими островами. Они сообщили, что видели оленей, пум и некую разновидность дикой индейки, которую Колумб описал как «очень большую птицу с перьями, похожими на шерсть». Но самой любопытной и занимательной находкой стал «большой деревянный дворец, покрытый тростником с несколькими гробницами, в которых лежали высушенные покойники… без неприятного запаха, завернутые в хлопковую ткань; и над каждой могилой была табличка с вырезанными фигурами зверей, а на некоторых – изображение умершего человека, украшенное бисером, гуанином и другими вещами, которые больше всего ценят туземцы». Из-за сырости почвы ни одна из деревянных надгробных табличек не дошла до наших дней, но многие примеры рисунков, о которых упоминает Фернандо, были впоследствии обнаружены археологами на других предметах.

Как обычно, нуждаясь в переводчиках (поскольку Хуан Перес был освобожден много дней назад после выхода за пределы его языковой зоны), Адмирал приказал захватить двух индейцев и доставить на борт. Соплеменники, предположив, что их удерживают ради выкупа, отправили гонцов заключить сделку с мирным предложением, состоящим из двух пекари – диких кабанов этой страны. Колумб отправил послов на берег с подарками, но без их друзей. Один из пекари оказался таким свирепым, что бросался на всех находящихся на палубе и даже заставил ирландского волкодава, принадлежавшего Колумбу, спрятаться в трюме. Тем не менее кабан нашел себе достойного соперника в виде большой паукообразной обезьяны, подстреленной одним из арбалетчиков во время лесной разведки и доставленной на борт с ампутированной передней конечностью. Увидев обезьяну, пекари ощетинился и отступил, но Колумб решил свести их в схватке. Бедный примат, хотя и истекал кровью, обвил хвостом кабана, поддел за шею оставшимся передним когтем и вцепился зубами в морду, заставив его оглушительно визжать. Присутствующие покатывались со смеху – нежность к животным не была частью человеческого обихода в шестнадцатом веке. Колумб даже счел нужным рассказать отдельно про этот случай в письме к соверенам как о «прекрасном развлечении».

Из-за повсеместного использования индейцами таламанки украшений из гуанина Колумб заключил, что они принадлежали к народу массагетов, о котором упоминалось в Historia rerum ubique gestarum locorumque descriptio Энея Сильвия. Как обычно, пытаясь описать свои открытия с точки зрения географии древних, он промахнулся на несколько тысяч миль.