Жизнь, которую мы создали. Как пятьдесят тысяч лет рукотворных инноваций усовершенствовали и преобразили природу

На протяжении нескольких лет после «Зимнего симпозиума в Майами» 1983 года развитие технологий рекомбинирования ДНК для сельского хозяйства щедро финансировалось. Академические и коммерческие лаборатории совместно выясняли, какие гены растений вызывают те или иные черты (какой ген заставляет шкурку картофеля стать коричневой), и придумывали генетические фокусы, чтобы изменить функции генов (как отключить ген, который заставляет шкурку картофеля стать коричневой) и повысить эффективность передачи ДНК при посредстве агробактерий (как вставить подправленный ген в геном картофеля). Так называемая генная пушка, изобретенная в 1987 году, стала главным двигателем инноваций. До ее появления ученые, чтобы ввести модифицированные плазмиды в клетки растения, опирались на природную инфективность агробактерий со всей ее непредсказуемостью – и инфицировалось слишком мало клеток растения. Генная пушка выстреливает частицами, покрытыми ДНК плазмид, непосредственно в ткани растения, что повышает темпы интеграции плазмид. Мало того: при применении генной пушки модифицированная ДНК часто интегрируется в каждый геном растения по нескольку раз.

Вскоре растения, созданные при помощи системы с участием агробактерий, росли уже на фермах, а не в теплицах. В первых таких растениях были методами генной инженерии усилены черты, полезные для фермеров. В 1986 году растения табака с искусственно созданной устойчивостью к гербицидам испытали одновременно на французских и американских фермах. Теперь фермеры, выращивавшие генно-инженерные растения, могли вместо не слишком эффективных гербицидов, которые долго сохраняются в окружающей среде, пользоваться более мощными и быстро разлагающимися гербицидами. Год спустя были высажены первые Bt-культуры – растения, экспрессирующие ген бактерии Bacillus thuringiensis

. Эта бактерия вырабатывает белок, токсичный для насекомых, что позволяет фермерам применять меньше инсектицидов. Вскоре после этого Китай начал первым в мире использовать генно-модифицированную культуру в коммерческих целях: там одобрили продажу табака, невосприимчивого к вирусу табачной мозаики, от которой листья зараженного растения обесцвечиваются и морщатся, что останавливает рост растения и снижает прибыль.

Поскольку первые эксперименты с генетической модификацией растений делались не ради улучшения качества самих растений, а ради повышения урожайности, общество (то есть конечные потребители этих продуктов) было, можно сказать, исключено из дискуссий о научной основе происходящего. Обычный человек не мог ни уяснить себе пользу генной инженерии, ни понять, что – благодаря дальнейшему развитию этих технологий – получит лично он. В частности, никто не удосужился доходчиво объяснить людям, что годы исследований подтвердили: Bacillus thuringiensis

токсична только для некоторых насекомых, а для человека и других млекопитающих не токсична. Лишь немногие знали, что существуют инструменты контроля над экологическими последствиями разведения генно-модифицированных семян. А кампании дезинформации против этих технологий между тем набирали обороты. Распространялись фейки, порочащие новые культуры, – и при этом почти никто не пытался хоть как-то уточнить информацию, которая становилась достоянием публики. Необходимо было срочно создать генно-инженерный продукт, нацеленный на потребителя, а не на производителя, – нечто крайне масштабное, что оправдало бы эту технологию в глазах общества, позволило бы разъяснить ее научную основу и доказало безопасность генно-модифицированных растений. Промышленности нужен был сюжет, который обезоружил бы противников ГМО. И это оказался сюжет о помидоре – о восхитительно вкусном, кругленьком и крепеньком помидоре, который можно будет найти на полках магазинов даже в разгар зимы.

Самый вкусный помидор

Я обожаю помидоры. Особенно мелкие и сладкие. Но и большие мясистые, и разномастные деревенские, и диковинные зеленые в крапинку. Однако мне то и дело попадаются помидоры… ну, скажем, так себе. Нередко помидор, не оправдывающий моих ожиданий, выглядит очень аппетитно: ярко-красный, с тугой безупречной кожицей, идеально-сочный. Но стоит мне надкусить его – и оказывается, что он мягкий и мучнистый, или слишком водянистый, или просто безвкусный. К счастью, в последнее время такие помидорные разочарования случаются редко. Но в восьмидесятые и девяностые почти все томаты на полках магазинов меня огорчали, особенно не в сезон. Между тем каждому хотелось помидоров, которые оправдывали бы ожидания круглый год, и именно поэтому они были идеальными кандидатами на улучшение методами генной инженерии.