Жизнь Лавкрафта

   Часто забывают про третью вещь Лавкрафта, предположительно, написанную в 1917 году. "Воспоминания о д-ре Сэмюэле Джонсоне" ["A Reminiscence of Dr. Samuel Johnson"] появились в сентябрьском номере "United Amateur" за 1917 г. под псевдонимом "Хемфри Литтлуит, эскв." - один из тех редких случаев, когда Лавкрафт публиковал рассказ под псевдонимом. Даже если он написан незадолго до публикации, хронологически этот рассказ все равно, видимо, предваряет "Склеп" и/или "Дагона"; хотя "United Amateur" частенько запаздывал, выходя на месяц-два позднее даты на обложке. В любом случае, эту вещь, несомненно, не следует игнорировать при всей ее необычности; возможно, ее стоит расценивать, как лучшую юмористическую работу Лавкрафта.

   "Воспоминания о д-ре Сэмюэле Джонсоне", разумеется, не о сверхъестественном (если не принимать всерьез их исходную посылку - что рассказчик дожил до 228-летнего возраста, родившись 20 августа 1690 г.). Лавкрафт/Литтлуит пересказывает некоторые известные - и не очень - "воспоминания" о Великом Шаме и его литературном кружке - Босуэлле, Голдсмите, Гиббоне и других; все это написано на самой безупречной имитации английского языка XVIII века, которую мне доводилось читать. Большая часть фактов явно взята из "Жизни" Босуэлла и собственных работ Джонсона.

   Эта вещица совершенно очаровательна. Лавкрафт явно высмеивает вечную присказку самиздатовцев, что он, де, устарел на пару веков. Автор смело обыгрывает это мнение:

   Пусть многие из моих читателей порой наблюдали и подмечали Подобие старинной Струны в моем Стиле Письма, мне было в радость бродить средь Членов этого Поколения, как Юноша, прикрываясь Выдумкой, что я был рожден в 1890 году в Америке. Ныне я, однако, решил сбросить с себя бремя тайны, кою я доселе хранил, страшась Недоверия, и поведать Публике истинную Правду о своих годах, дабы утолить их жажду Знания подлинными Сведениями о Веке, с чьими достославными Персонами я был накоротке знаком.

   Литтлуит выпускает периодическую газету "Лондонец", подобную "Rambler", "Idler" и "Adventurer" самого Джонсона, и - подобно Лавкрафту - известен переработками чужих стихов. Когда Босуэлл, "немного захмелев", попытается поддеть Литтлуита эпиграммой, тот в ответ журит Босуэлла, что "не стоит писать пасквили на Источник своей Поэзии". Это подводит нас к одному из самых занятных моментов во всей вещи - но его поймет только человек, знакомый с "Жизнью Джонсона". Джонсон показывает Литтлуиту скверный стишок, написанный слугой в честь бракосочетания герцога Лидского:

When the Duke of Leeds shall marry'd be

To a fine young Lady of high Quality

How happy will that Gentlewoman be

In his Grace of Leeds' good Company.

   Этот стих действительно приводится в "Жизни Джонсона", как пример того, что Джонсон "сохранял в памяти не только важные вещи, но и нечто мелкое и ничтожное". Чего там нет - это переделки стиха Литтлуитом:

When Gallant LEEDS auspiciously shall wed

The virtuous Fair, of antient Lineage bred,

How must the Maid rejoice with conscious Pride

To win so great an Husband to her Side!

   Разумеется, плохие вирши XVIII века поправил сам Лавкрафт. Вышло неплохо, однако Джонсон справедливо замечает: "Сэр, вы поправили Стопы, но не вложили в эти Строки ни Остроумия, ни Поэзии".

   Пройдет почти год, прежде чем Лавкрафт напишет очередной рассказ - явное свидетельство того, что литература по-прежнему была для него отнюдь не на первом месте. Результатом станет "Полярис" ["Полярная Звезда"; "Polaris"] - короткий рассказик, само существование которого дало начало интересным предположениям. В этой истории безымянному рассказчику якобы снится сон, в котором он, подобно бестелесному духу, созерцает некое сказочное царство, страну Ломар; ее столице, городу Олатоэ, угрожает нападение инутов, "адского племени приземистых, желтокожих извергов". В следующем "сне" рассказчик обнаруживает, что у него есть тело и что он - один из ломарцев. Он "слаб и подвержен непонятным обморокам при невзгодах и большом напряжении сил", так что его не берут в действующую армию; однако ему доверили ответственный пост на дозорной башне Тапнен, так как он "обладал самым острым зрением во всем городе". К несчастью, в самый критический момент Полярис, Полярная звезда, мигающая с вышины, погрузила героя в зачарованный сон. Он силится проснуться - и обнаруживает себя в комнате, через окно которого видит "жуткие деревья, раскачивающиеся над спящим болотом" (т.е. в своей "реальной" жизни). Он убеждает себя, что "все еще спит", и пытается проснуться по-настоящему, но тщетно.

   Этот печальный рассказ на первый взгляд описывает человека, перепутавшего "реальность" и сны. Но на самом деле он вовсе не о сонной фантазии, а скорее - как и "Склеп" - история одержимости души героя далеким предком. В этом смысл стихотворения, которое якобы напевает рассказчику Полярная звезда:

Slumber, watcher, till the spheres,

Six and twenty thousand years

Have revolv'd, and I return

To the spot where now I burn.