Жизнь Лавкрафта

   Лавкрафт утверждает, что один из врачей Сони, д-р Вестбрук, рекомендовал операцию по удалению желчного пузыря; но Лавкрафт - вполне отчетливо помня, что его мать умерла от подобной операции, - категорически настаивал, чтобы Соня сперва узнала иное мнение, и другой доктор (некая безымянная "женщина, окончившая Сорбонну, с высокой репутацией в Париже") оказался против хирургического вмешательства; то ли она, то ли д-р Кингмен, специалист по нервным болезням, рекомендовали перед возвращением на работу провести недель шесть в деревне. В результате, 9 ноября она остановилась в своего рода частном доме отдыха в Нью-Джерси. В действительности это была ферма, управляемая миссис Р. А. Крейг и двумя ее сыновьями (ее супруг был землемером и нечасто бывал дома), возле Сомервиля (Нью-Джерси), в центральной части штата. За 12.50$ в неделю Соня получала собственную комнату и три приема пищи в день. Лавкрафт был от этого места в особенном восторге, поскольку там жило, как минимум, семь кошек. 9-го числа он на всю ночь остался на ферме, а наутро отбыл на остаток недели в Филадельфии - осматривать колониальные достопримечательности. Вернувшись 15-го числа, он с удивлением обнаружил, что Соня отправилась домой еще вчера, на день раньше срока; очевидно, сама она сочла это место не настолько привлекательным. Однако после всего шести дней отдыха она почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы возобновить поиски работы.

   Вскоре после возвращения Сони было принято драматическое решение: Соня отбудет на работу на Средний Запад, а Лавкрафт останется в городе, но переселится в квартиру поменьше. Супружеская пара запланировала переезд из дома 259, Парксайд-авеню, еще на конец ноября, но случилось так, что расстались они лишь в конце декабря. Лавкрафт послал телеграмму Лилиан (а, возможно, и Энни), прося ее помочь при переезде, но позже написал, что они с Соней справились самостоятельно. Не совсем ясно, как все это произошло. Вот что говорит сама Соня:

   После того, как мы поженились и я сочла необходимым принять чрезвычайно хорошо оплачиваемую работу за пределами города, я предложила, чтобы в нашей квартире вместе с ним поселился один из его друзей, однако его тетки решили, что лучше всего - раз уж я стану наезжать в город на несколько дней каждые три-четыре недели, когда буду вести здесь закупки для моей фирмы, - будет мудрее избавиться от большей части моих вещей и отыскать студию, достаточно просторную для книжных шкафов Говарда и мебели, которую он привез с собой из Провиденса.

   Ниже Соня выказывает явное раздражение (и даже гнев) тем, распродали ее мебель, а не вещи Лавкрафта, который цеплялся за свои "старые (многие из них были совсем ветхие) вещи... с болезненным упрямством".

   Сперва Лавкрафт выбрал для переселения городок Элизабет (Нью-Джерси), который он посетил ранее в том же году, найдя его восхитительным пристанищем колониальных древностей. Что касается поездок туда-обратно, то Элизабет был совсем недалеко от Нью-Йорка; видимо, как и сейчас, между ними было железнодорожное и автобусное сообщение, а также курсировал паром. Если бы этот вариант не удался, тогда Лавкрафт делал выбор в пользу Бруклин-Хайтс, где проживали Лавмен и Харт Крейн. Он продолжает довольно униженно умолять Лилиан приехать, чтобы вести его домашнее хозяйство: "Лучше всего было бы, если бы... вы и я каким-то образом отыскали способ совместно проживать здесь, где еще может вновь загореться домашний очаг Филлипсов, пускай и далеко от родины".

   Лилиан, естественно, не поспешила принять это предложение, но все-таки приехала где-то 1 декабря, чтобы помочь с переселением. Месяц декабрь - одно белое пятно, поскольку Лилиан осталась в Нью-Йорке на целый месяц, до начала января, и Лавкрафт, естественно, не писал ей писем; каких-то других писем также пока не обнаружено. Один момент остается неясным - когда и как Соня получила работу на Среднем Западе. Ни она, ни Лавкрафт не сочли необходимым об этом рассказать.

   Следует подчеркнуть, что этот разъезд был - по крайней мере, внешне - ничем иным, как чисто экономическим шагом; нет решительно никаких указаний на то, что их брак переживал какой-то эмоциональный кризис. Можем ли задаться вопросом, а не был ли Лавкрафт втайне рад такому обороту событий? Не предпочитал ли он брак по переписке личному общения? Самое время вернуться вспять и посмотреть, что же мы знаем о личных отношениях Сони и Лавкрафта.

   Сухое замечание ремарка Сони, что после перепечатки рукописи Гудини они были "слишком усталыми и вымотанными для медового месяца", - несомненно, тактичный способ описать тот факт, что в первую брачную ночь у них с Лавкрафтом не было секса. Здесь поневоле придется обратиться к проблеме сексуального поведения Лавкрафта, хотя у нас крайне мало информации о нем. От Р. Алейна Эвертса, который интервьюировал Соню по данному вопросу, мы узнаем, что:

   1) к моменту заключения брака он был девственником,

   2) до брака он прочел несколько книг о сексе,

   3) он никогда не был инициатором сексуальных отношений, но откликался, когда это делала Соня.