Жизнь Ленина

Ленин знал, что оппозиция читает и помнит его книги. Поэтому он счел нужным сейчас же ответить на возможные возражения: «Достаточно хоть капельку подумать над этими условиями победы над голодом, чтобы понять всю бездну тупоумия презренных пустомель анархизма, которые отрицают необходимость государственной власти… для перехода от капитализма к коммунизму, для избавления трудящихся от всякого гнета и всякой эксплуатации»^{411}. «Государство и революцию» можно было сдать в музей.

Ленин призывает рабочих создать продовольственные отряды и послать их в деревни и села за зерном. Эту идею осудили делегаты большого заседания в Москве. «Ваши отряды, — указал один из докладчиков, — которые идут собирать хлеб, они спиваются и сами превращаются в самогонщиков, в грабителей». Ленин признал, что это бывает часто: новый социалистический человек не рождается в один день. Но надо что-то предпринять. «У нас нет полиции, у нас не будет особой военной касты, у нас нет иного аппарата, кроме сознательного объединения рабочих»^{412}. Продотряды были, по мнению Ленина, единственным оружием против голода. В поисках зерна им предписывалось прочесать земледельческие уезды, натравливая бедноту на кулаков, создавая комитеты бедноты и добывая от последних сведения об утаенном зерне и т. д.

Левые эсеры заревели от ярости. Ленин метнул факел войны классов, гражданской войны, в деревню, на которую опирались и левые и правые социалисты-революционеры. Результатом этой войны будет не хлеб для городов, а аграрная междоусобица и падение урожаев.

20 июня, в Петрограде, правый эсер Сергеев выпустил шесть пуль в Володарского, члена ЦК большевиков и петроградского комиссара печати, пропаганды и агитации. Володарский умер в тот же день.

Это было сигналом тревоги. Социалисты-революционеры взялись за свое старое оружие — террор. Взрыв казался неизбежным. Эсеры были яростными и непримиримыми врагами ленинской политики мира с Германией и войны с крестьянством.

В этой грозовой атмосфере, 4 июля 1918 г., в Москве собрался Пятый Всероссийский съезд Советов рабочих, крестьянских, солдатских и красноармейских депутатов. Среди делегатов с решающим голосом было 745 большевиков, 352 левых эсера, 14 максималистов, 4 анархиста, 4 с.-д. — интернационалиста, 1 поалейцион, 1 левый дашнакцутюн, 1 правый эсер и 10 беспартийных. Левые эсеры в самом начале съезда обвинили большевиков в искусственном увеличении числа своих представителей. Это была увертюра к фейерверку.

При обсуждении повестки дня лидер левых эсеров Мария Спиридонова предложила выслушать доклады с мест об условиях в провинции. «Наша фракция, — говорила Спиридонова, — предлагает всем, кому декреты кололи спину и резали шею, всем голосовать за то, чтобы правильно была поставлена информация с мест». Речь шла о декретированных принудительных поставках зерна. Другой левый эсер — В. Карелин предлагал обсудить вопрос о смертной казни, «позорном явлении, наследии царизма и коалиции». Оба предложения были отвергнуты^{413}.

Большевики были правы, не давая слова докладчикам с мест. Небольшевистские газеты были полны сведений, крайне не удобных для большевиков. Восстания потрясали равнины. В апреле матросский продотряд попал в засаду в деревне Тишанке Бобровского уезда. Засаду организовали крестьянские депутаты местного Совета. 19 верховых из продотряда было перебито. В том же месяце 4 продармейца были при таких же обстоятельствах убиты в Шлыковском уезде Пермской губернии. В газете Максима Горького «Новая жизнь» за 18 мая 1918 г. сообщались подробности о вооруженных столкновениях между пензенскими крестьянами и членами карательных продотрядов из больших городов. 6 июня в «Новой жизни» описывался такой инцидент: около 300 безоружных крестьян собрались на станции Ешемля Северной железной дороги и остановили поезд № 119, везший хлеб в Петроград. Просившие хлеба мужики были перестреляны и переколоты охраной поезда. Засвидетельствованы десятки подобных случаев^{414}. Стычки вспыхивали и когда возмущенное население требовало справедливых выборов в Советы. Власти препятствовали баллотировке всех кандидатов, кроме коммунистов и левых эсеров^{415}.