Жизнь на общем языке

Не, как-то че-то обоим не понравилось – фигня какая-то невнятная получилась, вынужденно признали оба. И, принявшись обсуждать эту непонятку, вспоминая некоторые идиотские моменты, которые случились в процессе, обсмеяли и оборжали свои карикатурные потуги на секс, тут же переводя все в анекдот и фарс. А нахохотавшись до колик в животе, посовещались и решили, что эта попытка прошла неудачно из-за опьянения Клавдии, легкого подпития Васи и кучи орущего в непосредственной близости от их «ложа любви» пьяного, веселящегося народа. И надо бы все повторить на трезвую голову.

Для чистоты эксперимента, так сказать.

Ну и повторили на те самые «чистые и трезвые» головы на следующий же день в комнате общежития, в которой проживал Василий, воспользовавшись удачным отсутствием двух его соседей по жилплощади, гулявших в этот момент где-то по Москве с девушками.

– Не… – покрутив головой, произнесла Клавдия по завершении интимной части их встречи. – Как-то это…

– …не то, – закончил за нее мысль Василий, полностью солидаризировавшись с подругой. – Надо признать, Клавуня, friendly sex – это не наш с тобой путь.

– Точно, не наш, – подтвердила Клава и поделилась эмоциями: – Такое ощущение, что мы какой-то инцест гадкий совершаем.

– Ну, есть и положительная сторона в этой истории, – преувеличенно философским тоном заметил Вася. – Проведя чистый эксперимент, мы поняли, что наша с тобой духовно-родственная связь прочнее, выше и глубже, чем телесная.

– Вася! – призвала к порядку раздухарившегося друга Клавдия.

– Проще говоря, – переходя с наигранно-пафосного на обыденный тон, пояснил Василий, – секс – это не наша с тобой история, Клавуня. Высшие силы решили, что дружбы и родства душ с нас более чем достаточно.

– Да и аминь, – порадовалась этому обстоятельству Клава. – Слава богу, не будет поводов ругаться и расставаться из-за интимных разногласий, неудовлетворенности и недовольства.

И посмотрела на него в ожидании поддержки, и, увидев, какую мину скорчил при ее словах Васька, начала тихонько посмеиваться, а он, конечно, поддержал, сказал тут же какую-то ужасно смешную и уместную, прямо в точку, хохму. Клавдия начала ржать уже во весь голос, и через пять минут они хохотали как сумасшедшие, ничуть не смущаясь наготы друг друга и того, что продолжают валяться в постели.

Вот так они не состоялись как любовники, чему на самом деле оба были абсолютно честно, даже где-то несказанно, рады, испытав что-то вроде настоящего, внутреннего освобождения и облегчения.

Жили и учились себе дальше, став еще ближе и родней друг другу, чем были до этого сексуального эксперимента. Возможно, до него у каждого из них где-то там, подспудно, в подсознании, совершенно неосознанно возникал все-таки вопрос-любопытство: а как бы у них получился интим и какой бы могла быть их близость? И это нормально для молодых и здоровых людей. Ну вот, они удовлетворили свое тайное любопытство и теперь точно знали, что никакой телесной близости у них не может быть, и это знание освободило их обоих, сблизив еще сильней.

А через два месяца выяснилось, что проведенное ими исследование глубин взаимной сексуальности возымело неожиданное продолжение в виде обнаружившейся у Клавдии беременности.

Ничего обсуждать и выдумывать ни они, ни их родные-близкие не стали, потому что Вася спокойно, твердо и достаточно безапелляционно заявил:

– Мы поженимся. Ребенок – это святое, и у него должна быть нормальная, полноценная семья, мама и папа.

– И куча родни, – закончила за Васей фразу Клавдия.

И ничего так, никто особо не возражал. Да вообще никак не возражал – ни особо, ни изысканно или просто и даже ни намеком каким. И тогда, когда Клавдия с Васей, без всяких утаек и раскаяния, рассказали родным, как именно и почему получилось, что они неожиданно стали родителями, лишь Софья Михайловна с сомнением заметила:

– Так ведь можно и жизнь себе сломать, дети. Как вы собираетесь жить вместе и создавать семью, не имея близости?

– Не создавая из этого факта проблему, – объяснил «как» Василий.

– Ну попробуйте, – не выказала оптимизма бабушка.

Вася с Клавой поженились буднично и тихо: подали заявление в загс и всего лишь через неделю, в будний день, без всякой помпы, пришли после занятий в институте и просто расписались без свидетелей и шумихи. Отметили с родственниками Клавдии у них дома.

Скромно – просто немного более торжественный, чем обычно, домашний обед.

Они больше никогда, ни разу не пытались повторить попытку интимной близости, окончательно поняв: то, что они имеют, гораздо более драгоценно и важно, чем простой, незамысловатый, не самый шикарный и малорадостный секс, какой мог бы у них получиться.

К тому же ирония и сатира совершенно не совместимы с физической любовью и телесной близостью, а они то и дело смеялись да ржали, до близких смешливых слез у обоих, перекидывая друг другу, как мячик по полю, шутки, цитатки и подколки, мгновенно реагируя на любую подачу остроумным ответом.