Жизнь ничего не значит за зеленой стеной: записки врача

— Задайте поиск по имени «Махмуд Сорки».

— А что на этих страницах?

— Посмотрите сами, одно скажу, это плоды вашего труда. Жаль только, что ушло много времени, правосудие пробуксовывает, когда речь идет о богатых и влиятельных людях.

— Ну, хорошо, — ответил я, — спасибо за адрес, обязательно взгляну.

Положив трубку, я вышел в Интернет и через мгновение на запрос «Махмуд Сорки» получил ответ:

«Принятые меры: отзыв лицензии. Дата вступления в силу: 12 октября 2001 года».

Я тут же набрал «Джозеф Манцур». Компьютер услужливо выдал:

«Принятые меры: ограничение лицензии, запрещающее заниматься хирургической практикой. Дата вступления в силу: 26 сентября 2001 года».

Вот и все, с ними покончено. Сорки по совету своих адвокатов не стал оспаривать решение и покинул Нью-Йорк, отправившись работать на родину. В «Нью-Йорк Репорт» была опубликована лишь короткая заметка с окончательными вердиктами ОНПМД и ничего более. Вскоре прошла волна проверок местных госпиталей, заставившая поволноваться врачей и администраторов.

Фарбштейн как хамелеон менялся несколько раз, продолжая обивать пороги администрации, прислуживая то одному, то всем сразу. Очевидно, он рассказывал каждому, что «терминаторов» надо было отстранить много лет назад, но в кругу друзей после первой или второй порции виски причитал об утрате Сорки, «величайшего хирурга во все времена».

Вайнстоун не смог спасти Манцура. Он писал Кар-дуччи о своем огромном уважении к Манцуру как к педагогу и клиническому хирургу, но это не помогло.

Херб Сусман потерял около двухсот фунтов. После ухода Сорки его выперли из высших политических кругов и с поста вице-председателя по медицинским вопросам. ОНПМД затягивал петлю на его шее, проявляя повышенный интерес к его роли в случаях Сорки.

* * *

— Ты не хочешь включить в эпилог какие-нибудь предложения об укреплении системы, ценные предложения? Издатели оценят это, как ты считаешь? — спросила Хей-ди, перебирая мою рукопись.

— Если бы ты знала, сколько умных книг и статей написано о недостатках медицины, об ошибках медиков и о безумных докторах…

— Да, но должен же быть какой-то способ… Я где-то читала, что хирургов надо подвергать жесткой и регулярной проверке, как летчиков, тогда количество ошибок и смертельных случаев сразу уменьшится.

— Реактивные самолеты и аэробусы очень сложные машины, но они не страдают от сердечной недостаточности, болезни Альцгеймера и стенокардии, их бы давно отправили в утиль. Пилоты летают на «здоровых» машинах. Хирургия — это другое. Сорки, например, мог бы пройти на хирургическом тренажере любой тест, он умеет оперировать. Проблема в том, что он берется за ненужные операции и не может остановиться вовремя. Нет такого тренажера, способного оценить сложное хирургическое решение.

— Для чего же профессиональные организации, госпитали, государственные учреждения?

— Хейди, существует много правил, но, в основном, только на бумаге. Никакие правила не будут действовать, если такие люди, как Ховард, Фарбштейн или Вайнстоун, забывают о них и не отвечают за последствия. Возьми, например, НБДПВ…

— Что это такое?

— Национальный банк данных практикующих врачей. Госпитали обязаны сообщать о профессионально непригодных врачах в государственные лицензионные агентства, а те, в свою очередь, должны уведомлять об этом НБДПВ. Но кто это делает? Ты думаешь, имена Манцура или Сорки есть в их банке данных? Даже и не надейся!

— Марк, ты пессимист, хочешь сказать, что нет выхода?

— Это безнадежно! Мы не можем контролировать сами себя, а усилия властей приводят к волоките и бюрократизму. В наших госпиталях администраторов больше, чем докторов. А какова громадная бюрократическая машина, называемая страховой медициной? Законы страхования здоровья в шесть раз объемнее, чем законы о налогах! И все их обходят, как это делал Манцур.

— Все, хватит, когда ты начинаешь приводить статистику, пора закругляться.

Хейди положила рукопись на стол.

— Пиши что хочешь.

— Подожди, послушай меня. Подсчитано, что двадцать восемь процентов общей стоимости здравоохранения в нашей стране идет на оплату бюрократов. Это в два или в три раза больше, чем в Германии. Снижение бюрократических расходов в здравоохранении хотя бы до уровня Канады или Великобритании обеспечит миллионы американцев полным медицинским обслуживанием.

Я заметил, что остался в комнате один, Хейди не выдержала и ушла.

* * *

М&М конференции в госпитале Вилладж проводятся по четвергам. Аудитория маленькая и скромная, стулья потертые, обои поблекшие. Впрочем, мне больше нравится, когда деньги вкладываются в покупку цифровой рентгеновской передающей системы, а не растрачиваются в попытке выглядеть как пятизвездочный отель.

Я все еще многих не знаю. Осмотревшись, узнаю председателя хирургии и нескольких человек из обслуживающего персонала. Лица представляют собой обычную этническую смесь Нью-Йорка.