Жизнь по Слову, данному нам от Бога

Благодаря отцу Софронию мне стала понятна жертвенность любви божественной. Любовь приносит в жертву себя, а не других. После этого стал более понятен и смысл Священных Писаний. Когда Пилат спросил Христа, царь ли Он, то Христос ответил: «Ты говоришь, что Я Царь»[11], но не такой, как земные цари — властелины. Он именуется Царём только потому, что в Боге — всё самое превосходное: Он — Царь, Он — Всеблагой, Он — Могущественный, и так далее. И на землю пришёл Он, чтобы победить и разделить с нами Своё Царство. Но как победить? Принесением Себя в жертву. Не нас, но Себя Он предал на крест, взяв на Себя наши грехи. Безмолвно и кротко, и значит с любовью, Он понёс всё, что мы принесли Ему. А принесли мы Ему богохульства, биения, страдания и жестокую смерть. Он всё принял с любовью. И сошёл во ад.

Читая внимательно Евангелие, особенно главу, в которой говорится о последнем Суде[12], Вы поймёте, что если ад и существует, то он сотворён отнюдь не Богом. Бог просто отделяет овец от козлов, Он не творил какого-то особого места для грешников. Он говорит: Приидите благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира. И отсылая от Себя прочих, говорит: Идите от меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его.

Он не говорит, что они прокляты Отцом, потому что Отец никогда не проклинает, Он только благословляет. И огонь, уготованный для диавола, не был сотворён от начала мира, он не является нашим наследством. Ад — это отказ принять Бога. Бог есть Жизнь, и если мы не принимаем Его, мы не принимаем Жизнь. Человек живёт без Бога, и говорит: «Ну и что из того?» и это «ну и что» — есть ад…

Но достаточно об аде, вернёмся к нашей теме. Любовь Божия такова, что знает только одно — принимать и спасать. Однако для разумных тварей, ангелов и людей, к которым Бог относится как к Себе Самому, как к богам, необходимо самим выбрать себе судьбу, определиться в жизни. И если мы настойчиво делаем противный воле Божией выбор, то наступает время, когда Бог уступает нашему желанию. Любовь Божия, всегда пламенная и благородная, и здесь остаётся жертвенной — нам даётся свобода, которая является самым великим даром и для людей и для ангелов. Даром опасным, страшным[13]. Последний Суд действительно разделит людей на два лагеря — на тех, кто говорил Господу: «Да будет воля Твоя», и на тех, кому скажет Господь: «Да будет воля твоя». Можно по — разному понимать слова Христа, что Он, испытующий сердца, воздаст каждому по делам его

[14]. С годами мне становится понятнее, мои дела — это мой выбор. «Ты действительно выбираешь это? — спросит Он нас. — Ты на самом деле не хочешь ничего другого? Да будет воля твоя». И только в этом опасность для спасения, потому что Сам Бог — исключительно Спаситель. Конечно, Бог может всё, и Христос явил нам Свою силу, когда проклял смоковницу. Да не будет же впредь от тебя плода вовек, —

сказал Он кротко. Можем ли мы назвать эти слова проклятием, сравнимо ли Его проклятие с нашими проклятиями и руганью ближних? И тем не менее по Его слову дерево тотчас засохло. Христос преподаёт урок, чтобы человек не думал, что Бог ничего другого не может как только миловать. Да, мы говорим, что от Бога исходит только добро, но как христиане мы понимаем смысл сих слов — Бог всё может, но мы и помыслить не можем, что от Божией любви может исходить что-то иное помимо жизни и спасения.

Наверно многие из вас знают, что в течение двух лет, прежде чем стать православным, я искал Бога в протестантизме. То было частью моего духовного странствия, поиском, испытанием. Протестанты верят, что если мы приняли Христа, то уже спасены. И поэтому многие из них идут и открыто свидетельствуют миру о своей вере в Господа Иисуса Христа. Этим они подтверждают себе свою спасенность. Как-то я спросил пастора: «Правы ли православные, считающие, что возможность не наследовать спасение тоже существует?» Он ответил: «Нет, спасение — это словно рождение, когда ты уже не можешь родиться обратно». И знаете, я теперь совершенно согласен с ним, мы в какой-то мере уже спасены. Над ищущими Бога не довлеет проклятие, нам уготовано Царство. Но, конечно, предопределению здесь тоже нет места. Мы сами решаем свою участь, и можем отпасть, свернуть с верного пути.