Жизнь по Слову, данному нам от Бога

Некоторые говорят о судьбе, о выпавшем жребии. Можно мыслить и такими понятиями, вкладывая в них христианский смысл. Наша участь, или карма, если хотите — это слова из заупокойного богослужения: Со святыми упокой, Господи, душу раба Твоего. Упокоиться со святыми, значит, самому быть святым. И Бог, по молитве Церкви, может сделать человека святым, даже если он и не таков. Наша участь, судьба, карма — быть святыми, но понимаем мы сие не так, как язычники, для которых не существует свободы выбора. Они верят в неизбежный рок, мы же знаем, что можем изменить свою участь. Промысл Божий устраивает всё, чтобы мы наследовали жизнь, но мы можем отпасть, утерять то, к чему определены. И в каждом человеке, и хорошем и плохом, всегда есть что-то божественное, что может обратиться во спасение. Отец Софроний научил меня этому. Если ты что-то делал, он не препятствовал тебе. Если ты к кому-то относился с уважением, он не старался подрывать чужого авторитета. Однако всё что он говорил, было духовным, исходило от сердца, и, как я заметил, было нечеловеческим. Своим словом, зная как это сделать, отец Софроний старался привести слушающего к истинной вере, причём последний даже не понимал, как сие происходило.

Однажды к нам в монастырь приехал юноша студент из Греции. Увидев отца Софрония в саду, он сразу подошёл к нему, слегка поклонился и попросил благословения. Старец тепло улыбнулся, и несколько шутливо спросил: «Как тебя зовут?» «Христодул[15]», — ответил тот. «А, раз ты слуга Христов, то это ты благослови меня!» — сказал старец. Годами позже до меня дошло, что отец Софроний каким-то образом знал его имя, и специально разыграл такую сценку, чтобы как бы сказать юноше: «Если ты раб Божий, то я благословлю тебя». Старец прекрасно умел разыгрывать подобные сценки, зная с кем это можно и нужно делать, а с кем нет.

Другой молодой человек, подойдя к старцу, попросил у него слово. Отец Софроний положил на его преклонённую главу руку, помолчал, и сказал: «Бог не даёт мне слово». И всё, больше ни слова. Но старец был так нежен и внимателен, что на него невозможно было обидеться. Помню отец Эмилиан, игумен афонского монастыря Симонопетра, услышав об этом случае, с вдохновением сказал: «Вот подлинно христианин, который говорит лишь то, что Дух внушает ему сказать».

Недавно я просматривал свою статью, которую некогда написал об отце Софронии. Статья так и не была издана, я написал её слишком поздно. Думаю, «слишком поздно» — это вообще моё имя. В той статье я написал об отце Софронии как о человеке слова. Именно это меня всегда поражало в нём. Наше богослужение в монастыре было сконцентрировано на слове. Когда я был диаконом, он просил меня произносить слова ектеньи старательно, чётко, чтобы даже глуховатый мог внимать им без напряжения. «Слова Литургии — это слова, которыми Бог сотворил небо и землю», — говорил он. Мне и сейчас непонятно это слово, хотя сердце чувствует его правду. Может быть кто-то из вас поможет мне уяснить его. Неужели словами паки и паки миром Господу помолимся

или Достойно есть Бог сотворил небо и землю? Не понимаю, но отец Софроний не раз повторял мне то слово. Он часто произносил: В начале было Слово. Он размышлял об этих словах, они были очень важны для него. Для апостола Павла, как я заметил, слово было тоже чем-то очень важным. Не делами закона мы спасаемся, но словом веры, которое апостолы проповедовали[16]. Апостол говорил слово от Бога по молитве, то есть делал то же самое, о чём пишет отец Софроний. Традиция сию мы унаследовали от апостолов, которые воспринимали слово не только как дарующую жизнь и спасение энергию, но и как энергию, сотворившую небо и землю.

Чтобы сотворить небо и землю, Богу не нужна мастерская. Он говорит: Да будет[17], и слово Его исполняется. И Христос — Бог — знающий, что говорит, учит нас: Если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда» — она перейдёт

[18]. И если скажете смоковнице: исторгнись и пересадись в море — она послушается вас[19]. Ветхозаветная церковь, не способная более приносить плоды, упраздняется. Вообще весь ветхий завет был лишь тенью грядущей благодати и истины, пришедших в отличие от закона не чрез Моисея, а чрез Иисуса Христа. Мы очищены через слово[20], проповеданное нам Христом. Через слово мы принимаем благодать.