Жизнь после утраты. Психология горевания

Анна Фрейд писала о «хронических неудачниках», чей симптом заключается в неспособности хранить свое имущество. Они постоянно теряют деньги, забывают тетради в школе, а одежду – у друзей, когда приходят к ним в гости. Она отметила два слоя идентификации, имеющих место в таких случаях. Хронические неудачники пассивно отождествляют себя с утраченными предметами (и таким образом подпитывают свое ощущение потерянности) и активно отождествляют себя со своими умершими родителями, которые оставили своих детей. Хронические неудачники обращаются со своим имуществом так же, как их родители обошлись с ними[85].

Предложенной Анной Фрейд описание хронических неудачников напомнило мне заметку о детях израильских солдат, пропавших без вести. Эти дети постоянно теряли свои вещи и, громко плача, перечисляли потери. Когда пропажи находились, дети носили их с собой, выставляя напоказ, и приставали ко взрослым в семье, чтобы те порадовались находке[86].

Иногда идентификации детей, оставшихся без кого-то из родителей, могут проявляться в их необычном поведении или какой-то их характерной черте. Отец французской писательницы XIX века Жорж Санд погиб в результате несчастного случая во время верховой езды, когда Санд было четыре года. Психоаналитик Хелен Дойч высказала мнение, что использование Санд мужского имени, а также то, что она носила брюки и переняла другие привычки, считающиеся мужскими, отражало ее идентификацию с отцом. Множество любовных романов Санд, заключает Дойч, было ничем иным, как поиском «сильного, могущественного, подобного Богу отца, который бы мог возродить ее женственность», и сама Санд, похоже, согласилась бы с этими словами. «Я всегда чувствовала, что моя неверность была предопределена судьбой… была предопределена поиском идеала, который побуждал меня избегать несовершенства в пользу того, что казалось более близким к совершенству»[87].

Однако сложно делать выводы о реакции человека на травму или давать прогнозы в отношении природной жизнестойкости человека. Мы, конечно же, ожидали нарушений у Фуата, восемнадцатилетнего палестинского юноши, которого я встретил в феврале 1990 года, то есть в период, когда работал над этой книгой. Тем не менее, он оказался способным на идентификации, которые привели к исцелению. По существу, он свидетельствовал о несокрушимости человеческого духа.

Я встретил Фуата в Тунисе в интернате для детей, оставшихся сиротами во время войны. Ему было пять лет, когда на его глазах солдаты вражеской армии жестоко убили его родителей и сестер. Он рос в сиротских приютах разных стран. Спустя годы у него не было уже и следа его корней. Ни семейных вещей, ни фотографий – только смутные воспоминания. Когда я расспрашивал его, он не мог вспомнить, как выглядели его родители. Но припомнил один случай, который произошел, когда ему было около трех лет, и Фуат был уверен, что его родители присутствовали при этом. Он сломя голову мчался к бабушке, готовившей сладости на открытом огне. Брызнуло кипящее масло и обожгло его правую ногу. Ему нравилось рисовать в воображении реакцию родителей. Он был уверен, хотя и не помнил этого, что отец подхватил его и смазал ожог мазью, чтобы облегчить боль. В результате этого случая у него на ноге остался длинный красный рубец – знак связи с семьей, символизировавший родителей, которые оказывают поддержку и делают сильным. «Я храню своих родителей под кожей», – сказал он мне, дотрагиваясь до ноги в ритуальном жесте, который совершал каждый вечер перед тем, как укладывался спать. Мальчик стал капитаном футбольной команды сиротского приюта и прославился своим сильным ударом правой ногой, посылающей мяч в ворота.

Третья часть

Способы разрешения

Окончание нашего исследования будет состоять в том, чтобы прийти в то место, с которого мы начали наш путь, и узнать его с первого раза.

Т. С. Элиот

Глава IX

Адаптация и психотерапия

Большинство скорбящих не нуждается в профессиональной помощи, чтобы совладать с горем, и фактически не прибегает к ней. В основном люди просто нуждаются в поддержке окружающих и в такой социальной среде, где бы они чувствовали себя свободно, выражая любые эмоции. Как правило, человеку приносит облегчение знание того, что чувства вины и гнева, а также быстро сменяющиеся реакции отрицания, расщепления и уговоров являются типичными в данной ситуации. Успокаивает и понимание, что переживание горя – это период сильного душевного волнения, фрустрации, что обычное горе порой бывает весьма причудливо. Через несколько месяцев после смерти отца молодому юристу приснилось, что тело отца почернело и плоть отвалилась от костей. Сновидение ужасало его до тех пор, пока он не сходил к специалисту, консультирующему по тяжелым утратам, и не узнал, что такой сон типичен для людей в фазе завершения кризиса горя.