Жизнь Шарлотты Бронте

1 августа

Маленькая коробочка для меня пришла одновременно с большой, предназначенной папе. Когда Вы сказали, что подарите мне портрет герцога и прикажете поместить в раму, я подумала, что это превышает требования дружбы; теперь, когда я снова вижу этот портрет, не могу не признать, что Ваш поступок был продиктован счастливым вдохновением. Это действительно очень схожий портрет – таково было мнение папы, когда он его впервые увидел, – и притом непохожий на обычные изображения не только выражением лица, но даже формой головы; так он выглядит гораздо благородней. Спасибо Вам за это сокровище. Дама, оставившая для меня сверток, – это, по всей вероятности, миссис Гор²⁸⁵

. В свертке находилось одно из ее произведений, «Гамильтоны», в сопровождении любезного и дружелюбного письма, в котором она обращается ко мне так: «Дорогая Джейн». Папа очень доволен портретом, как и все, кто его видел, за одним весьма примечательным исключением – это наша старая служанка, которая упорно твердит, что рисунок не похож и что барышня на нем выглядит слишком старой. Однако она с таким же упорством утверждает, что портрет герцога Веллингтона – это изображение «хозяина» (то есть папы), и я думаю, что ее мнению не стоит придавать большого значения. У нее, без сомнения, путаются воспоминания обо мне, какой я была в детстве, с моим сегодняшним обликом. Прошу, как всегда, передать самые добрые слова Вашей маме и сестрам. И остаюсь признательной (следуя Вашему желанию) —

Ш. Бронте.

Нетрудно понять, что два человека, жившие в одном доме, мистер Бронте и его дочь, общавшиеся почти исключительно друг с другом и безмерно друг друга любившие (хотя и не показывавшие этого кому-либо), – эти два остававшихся в живых члена семьи испытывали по временам сильную тревогу о здоровье друг друга. Мне не довелось прочесть ни одного письма Шарлотты, где не было бы упоминаний о состоянии здоровья отца. Она либо обращается к Господу с простыми словами благодарности за то, что отец чувствует себя хорошо, либо сообщает, что его беспокоят недомогания, связанные с возрастом, а затем она словно отшатывается от этих мыслей, как оставляют в покое рану или болячку, которую нельзя трогать. Отец, со своей стороны, замечал любое нездоровье своей, теперь уже единственной, дочери, преувеличивал его и иногда доводил свои нервы до весьма печального состояния, как в случае, о котором Шарлотта говорит выше: ее подруга упомянула в письме к мистеру Бронте, что его дочь сильно простужена, и он не мог успокоиться, пока не послал Джона, который «с посохом в руке» должен был преодолеть расстояние в четырнадцать миль, лишь бы посмотреть, как она себя чувствует, а затем вернуться и доложить об увиденном.

Такое естественное беспокойство отца и друзей угнетающим образом действовало на настроение мисс Бронте во время болезни, и в приведенном ниже письме она выражает сильное желание, чтобы тема ее здоровья возникала в переписке как можно реже.