Читаем Жизнь за ангела полностью

Жизнь за ангела

Наталья Владимировна Соловьева , Наталья Соловьёва

- Х-мм? Это не мало. За ум я бы вас уважал. Я сам образован и знаю немецкий, – он перешел на немецкий язык.– Могу говорить свободно. До войны был преподавателем немецкого языка.

Я был тоже несколько удивлен его знаниями.

- У вас неплохо получается! – сказал я честно. – Даже произношение, вполне хорошее.

- Спасибо. – Он сказал по-немецки.

Я ответил улыбкой. Майор с удовольствием воспринял комплимент, видимо это ему польстило, и то же довольно улыбнулся. Еще несколько секунд мы смотрели друг на друга, майор глядел на меня оценивающе, словно старался меня изучить. По всему было видно, что я ему интересен, иначе он не стал бы со мной беседовать.

- Сколько вам лет?

- Двадцать два.

- Вы совсем еще молоды. У вас есть жена, ребенок?

- Моя жена умерла. У меня есть дочь, три года.

Он качнул головой.

- Кто вы по профессии? Кем работали до войны?

- Журналист. Я работал в одной берлинской газете…

Он еще поговорил со мной несколько минут, задал несколько вопросов, потом ушел. Беседа получилась вполне спокойной и непринужденной, если не сказать почти дружеской.

Понимая, отношение ко мне людей, я старался делать все, чтобы расположить их к себе. Мне хотелось, чтобы меня если не любили (об этом речи не шло), то хотя не ненавидели.

На следующий день, доктор снова меня осмотрел, это было 9-го мая.

- Как себя чувствуете?

- Спасибо, хорошо.

- Голова не кружится?

- Нет.

- Рана чистая, скоро швы снимать будем. Заживает все на вас, как на собаке. Катя, сделай перевязку.

Катя принялась за дело.

- Опять будешь мучить меня партизанка?

Она засмеялась.

- Потерпишь. Ганс, а сколько тебе лет?

- Двадцать два. Точнее двадцать три, почти.

- И когда же исполнится?

- Скоро.

- Это когда?

- В мае, двадцать восьмого.

- В этом месяце?

- Да.

- Повезло тебе, перед самым днем рождения в плен попал. Хорошо еще, что живой остался, а то не встречать бы тебе твоего дня рождения это точно.

- Возможно, наверное… Хотя, я и так его не справляю, забыл совсем, не до этого. Катя, а сколько тебе лет? – спросил в свою очередь я.

- Восемнадцать! Что же ты делаешь здесь?

- Как что? Помогаю, раненных лечу.

- Тебя что в армию призвали?

- Нет, я сама, добровольно. Я студентка, медицинского училища, хотела стать врачом, в институт поступать, а тут война. Все вы «фрицы» проклятые, все планы испортили. Мы с первого курса с девчонками отправились на фронт, кто куда, меня сюда распределили.

- Зато хорошая у тебя практика, даже теории не надо, тренируешься на живых пациентах.

- Ну да.

Катя снова засмеялась.

- Мало своих, еще меня для забавы подкинули. Весело.

- Куда веселее, совсем не соскучишься.

- Ладно, практикуйся, раз в руки попался. Делай со мной что хочешь. Сдаюсь! – я поднял руки к верху.

Катя закончила перевязку.

Глава 28

Следующие два дня, ко мне снова заходили, показывали карту, просили пояснить обозначенные объекты, спрашивали, уточняли, где еще находятся склады, командные пункты, минные поля, укрепленные точки. Это было необходимо для русской разведки, что беспрепятственно проникать в тыл немецких частей. Позже, в плен к русским попадало еще несколько человек, большинство мелкие сошки, рядовой, сержант и старший ефрейтор. Я их не видел, только одному из них делали перевязку. Меня повторно допрашивали. Просили кое-что пояснить, перевести с немецкого кое-какие трофейные документы, одним из них было распоряжение и внутренний приказ по одной из дивизий. Заходили еще офицеры, лейтенант из части и капитан, судя по всему, который был из НКВД, и снова задавали вопросы…

- Кем вы работали до войны?

- Журналистом.

- В партии состояли?

- Нет.

- Обучались в разведшколе?

- Да. Я служил в дивизионной разведке.

- С какого времени вы на фронте?

- С 41-го года.

- Кроме, разведывательной деятельности, диверсии на вашем счету были? Подрывы мостов, железнодорожных путей, складов с боеприпасами, убийство советских солдат, захват пленных?

- Да.

- Где? Сколько?

- Я все не помню.

- Приходилось ли вам допрашивать советских военнопленных в качестве переводчика?

- Да.

- Участвовали ли вы в расстреле мирных жителей, советских военнопленных?

- Нет. Этим занимаются дивизии «СС», айнзацгруппы и специальные карательные отряды. Я к этому отношения не имею.

- Являлись ли вы свидетелем расправы над советскими военнопленными и мирными гражданами?

- Да, в Белоруссии сожгли деревню на моих глазах, это было в 41-м. Я был в ужасе, но помочь ничем не мог.

Мне тяжело было отвечать на эти вопросы.

- Имеете ли вы награды?

- За ранение и рукопашный бой.