Жизнь за ангела

 - Вы думаете, я должен был вас любить? Большевики отняли все у моего деда, все что было.

 - Это имущество было нажито нечестным путем, за счет эксплуатации рабочего класса.

 - Неправда, мой дед много работал, чтобы открыть свое дело!

 - Вы поддерживаете Гитлера? Его идеологию?

 - Нет. Я его ненавижу.

 - Почему?

 - Я наполовину поляк, а Гитлер напал на родную Польшу. Я не хотел идти в вермахт, меня пытали в гестапо, сказали, что я коммунист, хотя я им не был.

 - Вы могли бы сдаться в плен, почему вы этого не сделали?

 - Я не знал, что со мной будет. Поймите! Нам внушали, что русские ужасно обращаются с пленными, не кормят, содержат в ужасных условиях, расстреливают. Я боялся! Я трус, вам этого достаточно?! Что теперь со мной сделают?

 - Пока не знаю, мы еще установим степень вашей вины, но ничего хорошего я вам сказать не могу. Ваше досье будет передано в НКВД, им займется особый отдел, там решат вашу участь.

 - Меня расстреляют?

 - Не могу ничем вас обрадовать, возможно и так. Вы преступник! Сейчас вы не в том состоянии, но после того как поправитесь, мы за вами приедем.

 Этот прогноз  меня убил. Я понял, что мне не придется ждать ничего хорошего, что бы не произошло, но участь моя будет печальной.

 Капитан разговаривал с доктором.

 - Вы доктор, как я понимаю товарищ майор? Можно с вами поговорить, задать вам пару вопросов?

 - Да, конечно.

 - Сколько времени понадобиться на то чтобы пленный поправился, так чтобы его можно было забрать?

 - Он у нас уже неделю, дней семь… Дня через три снимем швы. Думаю недели две, он поправится, если не будет никаких осложнений.

 - А ситуация существенно не изменится? Отправлять его в госпиталь? Может оставить его пока прямо здесь, все равно не сбежит. Это возможно? Тем более всего на две недели.

 - Не знаю. Хотя вообще, наверное можно почему бы и нет. Только согласуйте с комдивом.

 - Разумеется! Хорошо.

 После этого разговора, мне стало плохо,  навалилась тоска, я впал в депрессию, не мог нормально спать, не хотелось есть, одолевали мрачные мысли. Если я раньше на что-то надеялся, то сейчас почему-то нет, я полностью осознал всю тяжесть своего положения. 

 - Ты есть будешь? – спросила Катя. - Я обед принесла.

 Она поставила тарелку, там была каша пшенная с маслом, хлеб.

 Я молчал.

 - Ганс, ты меня слышишь? Чего молчишь?

 Говорить мне совсем не хотелось.

 - Что с тобой? Ты есть будешь или нет? Скажи же что-нибудь, наконец!

 - Нет, не хочу.

 - Почему?

 - Оставь меня. Не трогай! Сказал, не буду.

 Катя явно не понимала, до этого я не выделывался.

 Услышав наш разговор, заглянул доктор.

 - Что еще?

 - Он есть отказывается.

 - В чем дело?

 Я снова молчал.

 - Почему молчите? Решили объявить голодовку? Вам же хуже. Оставь его Катя, не хочет как хочет, пусть выделывается, с голоду сдохнет, так сдохнет, никто не расстроится. Захочет есть, сам попросит, куда он денется.

 Тарелку поставили рядом, но я к ней не притронулся, пил только воду и чай.

 - Не надо Катя его заставлять, по выделывается, перестанет.

 Но когда я не притронулся к еде на следующий день, терпение доктора наверное лопнуло, видимо он сказал кому-то об этом, тем более, что меня угораздило еще и в обморок упасть. Как на грех! После того как мне сделали перевязку в процедурной и укол, я зашел в палату, разговаривал с Катей, казалось все было хорошо. Вдруг внезапно голова закружилась, и я пошатнулся. Заметив это, Катя спросила:

 - Тебе что, плохо?

 - Нет… все хорошо.

 - Я же вижу ты бледный.

 - Голова закружилась…я лягу…Сейчас, все пройдет…

 Я прилег на постель, немного полежал, и кажется, отошло. 

 - Все, мне уже лучше. Все хорошо, - успокоил я девушку.

 - Точно? Может доктора позвать?

 - Не надо! Не надо!

 - Ты вчера ничего не ел, я завтрак сейчас принесу… - отозвалась Катя.

 - Чаю.

 Катя принесла чай и тарелку каши.

 - Ешь.

 Чай я выпил, кашу не стал.

 Когда встал с постели, видимо резко поднялся, сделал два шага и упал, потерял сознание, едва не ударился головой. Очнулся в постели. Надо мной склонился доктор.

 - Очнулся? – спросил он меня.

 - Что со мной?

 - Что с ним? У вас обыкновенный обморок. И все из-за того, что вы ничего ни ели, со вчерашнего дня. У вас еще организм не достаточно окреп после тяжелого ранения, вы еще силы не успели восстановить, и есть отказываетесь! Нет, я больше не буду его лечить.  Лечиться он не хочет! С меня хватит, сейчас доложу обо всем командиру, пусть делают с ним что хотят. Не хотите лечиться? Не надо!

 - Не надо командиру! Пожалуйста! Доктор! Г-григорий Яковлевич!

 - Нет, я вынужден доложить…

 - Пожалуйста! Я не буду так больше.

 - Вы не желаете лечиться, нарушаете режим, не слушаетесь…

 - Я буду вас слушать, я буду делать все, что вы скажете, только не надо командиру, пожалуйста!

 - С меня хватит! Я не желаю больше с вами возиться, - доктор был непреклонен, лицо его было суровым. Не  смотря на мои мольбы, он поднялся и вышел, наказав Кате смотреть за мной.

 - Ты сам виноват, - сказала Катя.

 В санчасть зашел полковник Джанджгава.

 - Здравствуйте, Григорий Яковлевич!

 - Здравствуйте!

 - Что за проблемы?

 - Да вот, второй день есть отказывается, голодовку объявил.

 - Это после визита НКВД?

 Он зашел в палату.