Жизнь за бессмертие

— А почему не сказала? — перебил ее Отто. Она опустила голову. — Впрочем, я бы тоже не сказал, — усмехнулся Койот. — Ну, как себя чувствуешь? — спросил он. — Идти сможешь?

— Это работа Койота, — уверенно проговорил по-английски с европейским акцентом приземистый плешивый мужчина в джинсах. — Он убивает так. Койот жив, — заявил он. — Секунду, коллега, — усмехнулся мускулистый молодой детектив-англичанин. — Так убивают во всем мире. А начали в Корее, — уточнил он.

— По непонятным вам причинам погибли трое молодых людей, — загнул указательный палец немец. — А в квартире больной матери Милоша найден его труп.

— И что? — усмехнулся плотный офицер полиции. — В этом мире…

— Ивач сидел в тюрьме с Койотом, — перебил его немец. — И Койот отсиживался здесь, — кивнул он.

— Не обнаружено ни одного отпечатка, — заявил мускулистый. — В любом случае Койот бы оставил пальцы…

— Он в местах, где бывает недолго, носит медицинские перчатки, — сообщил немец. — Койот жив, — повторил он.

— Экспертиза покажет, — несогласно проговорил офицер полиции. — Но мы уверены, что Торман погиб. А что думает Интерпол? — спросил он курившего сигару седоволосого рослого мужчину.

— Трудно возразить и вам, — ответил тот, — и немецкому инспектору. Койот в розыске и оставляет документы в автобусе? — усмехнулся он. — Нет, он бы этого не сделал. Но с другой стороны, почему погибли дочь и отец Милоши? — спросил он. — Пока будем придерживаться версии, что Койот погиб во время взрыва автобуса. Однако непременно сотрудникам всех служб вновь раздайте ориентировки по розыску Отто Тормана. Это не помешает в любом случае. И вот еще что, — категорически потребовал агент Интерпола, — информация о том, что Торман, возможно, жив, ни в коем случае не подлежит огласке. Если от кого-то это просочится в прессу или на телевидение, тот сотрудник будет привлечен к ответственности за разглашение секретной информации международной полиции, в частности — Интерпола.

— И куда же ты спрятал алмаз, береговая акула? — процедил Шонри. — А ведь он где-то лежит. Вот вам и камушки бессмертия. Одна вылечилась в Монголии, а скольких уже убили. Кстати, и в Монголии людей положили немало. Того же профессора Товасона. Алмаз где-то рядом, — подошел к окну Конрад. — А вот где? — Он, закурив сигару, вздохнул. Качнув головой, вернулся в кресло. — Зря мы тогда взяли его в Израиле, — проговорил он. — Пожалуй, повезло, что не нашли этот камушек бессмертия, иначе бы пришлось объяснять, как он оказался у нас. Я бы все свалил на Маргарет и ее братца. Но мой племянник тоже бы оказался замешан. Ладно, — выдохнул он дым, — надеюсь, я доживу до того времени, когда передо мной будет сидеть этот чертов немец. И немка с Маргарет тоже. Хотя немец вроде погиб. Но, как я понял по физиономиям инспекторов Скотленд-Ярда, — он усмехнулся, — они не особо в это верят. Койот… — Вздохнув, Шонри погасил сигару. — Хотел бы я иметь такого человека. Но разумеется, не Койота, — усмехнулся он. — У этого нет ничего святого и никого, кому бы он поверил хотя бы на секунду. Хотя, — кивнул шотландец, — поэтому он и жив. Он верит себе и действует исходя из этого. Живи один, дольше проживешь, — прошептал Шонри. — В его профессии это главное правило. А тех, помощью кого приходится пользоваться, он убирает. Койот, — засмеялся шотландец, — Эль-Койот, отрицательный герой в романе Майн Рида «Всадник без головы». «Но тот Койот просто ребенок по сравнению с этим», — усмехнулся шотландец. — Где мой чай? — недовольно посмотрел он на часы. — Старость не терпит…

— Ваш травяной чай, сэр, — вошел в кабинет Гринфуг.

— Вот по кому можно сверять часы, — вздохнул Шонри. — Уже почти тридцать пять лет он служит мне. Гринфуг, — взяв чай, он посмотрел на слугу, — а когда я умру, тебе будет не хватать меня?

— Я тоже умру, сэр, — поклонившись, ответил тот. — Вы жесткий и порой без причины можете оскорбить, но вы не оставите в беде, если она придет.

— Пшел вон, беззубая акула! — рыкнул Шонри. Слуга, поклонившись, вышел и тихо закрыл за собой дверь. — Наверное, это единственный человек, которому я полностью доверяю. Он был со мной и в Корее, и в Африке… — Вздохнув, шотландец отпил чай и поморщился. — Вкус, конечно, отвратительный, но давление нормализовалось, а я стал гораздо спокойнее и сплю по восемь часов, — улыбнулся шотландец.

«Он убьет меня, — вздохнув, подумала Фана. — Но чего он хочет? Почему не убил сразу? Наверное, просто ему надо отсидеться. Как он выжил? Если только он не сел в автобус, — нахмурилась она. — Но он заходил, — вспомнила она слова наблюдавшего за Койотом. — Странно…»

Повернувшись, она взглянула на сидевшего в кресле и смотревшего бокс Койота.

— Неудобно? — посмотрел он на нее. — Извини, но спать придется в наручниках. Я перестал доверять вооруженным революционерам, — рассмеялся он. — Во сколько к тебе заходит горничная?

— В семь тридцать, — ответила Фана. — Приносит сок.

— И чего тебе не живется без террора? — непонимающе спросил он. — Кстати, кроме борьбы с англичанами, ты чем занимаешься?