Жизнь за бессмертие

– Пока ничего, – качнул головой Барт. – Вот мы сейчас добренькие такие, а как предложит полковник по миллиону, не возьмем ли мы эту милую женщину за горло? – вздохнул он. – Ведь ради денег мы и в Африке были. И за курдов воевали. Кстати, ты за деньги террористов чеченских в Афганистане готовил. Так что деньги – решающий фактор в нашей работе. Хотя знаешь, – махнул он рукой, – я как вспомню про перстень, – Барт опустил голову, – не смогу я на эту русскую давить. Просто не смогу. И будь что будет. Память – это серьезный аргумент.

– Но и защищать мы ее тоже не можем, – высказался Стэнли. – А как же память? – усмехнулся он. – То есть если сам ей руки ломать не будешь, то все нормально. А что другие будут это делать, я надеюсь, ты понимаешь?

– Понимаю, – буркнул Барт. – Но что мы можем? – недовольно спросил он.

– Мы с тобой похожи на двух нищих, – усмехнулся Стэнли, – которые знают, где есть деньги, но боятся обидеть того человека, и им плевать, что другие не нищие, зарежут его, заберут деньги. Главное – это сделаем не мы, – криво улыбнулся он.

– А ты предлагаешь воевать с полковником? – вздохнул Барт. – Но у меня родители, – напомнил он. – А полковник просто убьет их. Или ты забыл, что было с родителями Алекса?

– Как забыть? – вздрогнул Стэнли. – Такое не забудешь. Что-то мы с тобой как женщины, которые в первый раз рожают, – усмехнулся он. – Я думаю, надо просто ждать указаний полковника. А уже после этого и будем танцевать, но не под его музыку, а под свой мотив. Но чтобы он не сразу понял…

– А когда поймет? – спросил Барт.

– Да не знаю я! – вспылил Стэнли. – Давай просто, как нищие, откажемся от дела?..

– В общем, ждем, что полковник решит, – прекратил затянувшийся и безрезультатный разговор Барт.

– Выпить есть? – закурил Стэнли.

– У Богатыревой кто-то был, – сообщил в сотовый Пончиков. – Какие-то американцы. Туристы катаются по странам бывшего СССР, – фыркнул он. – Участковый их не видел, у него сейчас и так полно забот, – хмыкнул полковник. – Зять погиб. Был поддавший и вылетел на встречную перед городом. Там ремонт был и…

– Надо узнать про американцев все, – прервал его мужской голос. – Понятно?

– А как я узнаю? – непонимающе спросил Пончиков. – Я знаю только, что вроде из Америки. Это деваха так говорила. Но может и врать. А больше ничего не знаю, – буркнул он.

– Узнай! – требовательно бросил голос. – Съезди в Выселки эти. Поговори с Женькой. Хоть фотороботы составляй, – недовольно добавил голос. – Ты полковник милиции, а спрашиваешь, что делать. Или ты думаешь, деньги тебе просто так дают? – зло спросил абонент. – Отрабатывать надо, Пончик, – усмехнулся он. – А то в камере ты быстро похудеешь. Тебе примерно сколько дадут, не задумывался? – ехидно поинтересовался абонент. – А ты посчитай и, может, тогда будешь знать, что делать. У тебя из-под носа, может быть, алмаз забрали, а ты «не знаю, что делать». Вот что, – проговорил абонент, – приглядывай за Женькой этой. Ну, через своих стукачей деревенских. Если она что-то дорогое купит, значит, алмаз продала. И не дай бог, ты до этого дойдешь, Пончик, – зло добавил абонент. – Тогда суши сухари. Видимо, сразу в прокуратуру пойдет. Надеюсь, ты понимаешь, что мы не шутим.

– Понимаю, – нервно ответил полковник. – Я сейчас же выезжаю в Выселки и постараюсь выяснить все, что было. Я поговорю с Сиротиной…

– Она Богатырева, идиот, – усмехнулся голос.

– Но она же замужем за Венькой, – заговорил полковник, – а он…

– Он поменял фамилию, – фыркнул абонент. – Ты даже этого не знаешь, ментяра ты позорный!.. За что тебе, суке, полковника дали? В общем, кати в Выселки и без результата не возвращайся.

– Все сделаю, – поспешно заверил Пончиков.

– Поверь, это в твоих интересах, – хмыкнул голос. И телефон отключился.

– Сука! – отключив свой, заорал Пончиков. – Кто ты, паскудина?! – вытаращив глаза, орал он. – Позвонил и поставил перед выбором. Или я помогу этой сучаре получить алмаз Сиротиной, или он меня сдаст собственной службе безопасности. И назвал, сука, того, кого я три года назад на охоте пристрелил. Случайно. Но перепугался и подвел под это дело другого. Там пьянчуга один дрых. А я узнал, – быстро, как будто оправдывался перед кем-то, говорил полковник. – Он по делу за убийство проходил, и Степанов его на двенадцать лет прятал. Я ему ружьишко сунул, из которого Степанова застрелил, оглушил, связал и наряд вызвал. Мне еще и медаль дали!.. – Побледневший Пончиков проматерился и посмотрел на часы. – Надо в Выселки ехать. Ну почему номер этих чертовых иностранцев никто не заметил? – снова матом закончил он.

– Валерий! – послышался голос жены. – Ты чего материшься? Что-то случилось?

– Ничего! – отрезал он. – Я уезжаю.

– К своей любовнице? – усмехнулась жена.

– А если и так?! – заорал он. – Что ты сделаешь?! Побежишь к папочке жаловаться?! Так он на кладбище уже год. И в последнее время был просто заслуженным пенсионером, и не более. И знакомые давно послали его подалее. Кончилось время таких, как твой папашка!..