Жонглёр

– Александр Леонидович как всегда прав. Вот у кого надо учиться! Всё разложено по полочкам, при этом такая бесподобная широта души и творческая красочность натуры. Тебе пока до него далеко, но со временем дорастёшь до его уровня.

– Думаешь?

– Спрашиваешь!

– Чего-то я сомневаюсь…

– А я лично уверен. Сколько души вложил в тебя твой отец, этого движением плеча не сбросишь, это не пыль, братец. Да и другой гадостью не вытравишь. Это внутри тебя. Тебе придётся очень постараться, чтобы избавиться от этого.

– Да уж… И как оправдать его труд?

– Всё будет хорошо, я думаю. Если только не сгубишь себя неразумным мальчишеством. Всё-таки мне сдаётся, что ты большой авантюрист. И ждёт тебя на этом поприще или верёвка, или в лучшем случае гильотина. Мне сложно судить, что в данном случае лучше, а что хуже. И то и другое весьма щекотно, а я страсть как боюсь щекотки.

– Je suis Francois, cela me peineN'e a Paris pr`es Pontoise,Au bout de la corde d’une toise,mon cou saura ce que mon cul pese[10], —

иронично продекламировал Леонид.

Краснов смеялся до слёз.

– Странный у тебя взгляд на жизнь, – вытирая слёзы, сказал Саша.

– Чем он тебе не угодил?

– Наоборот, он мне даже импонирует. Ты напоминаешь мне графа Б** из Пушкинского «Выстрела». Соперника Сильвио. Так же с любопытством ешь черешню из фуражки, так же плюёшь на жизнь. Я иногда даже тебе завидую.

– Чему?

– Свободе. У меня в душе такой нет. Может, иногда проскочить в словах, а в делах и поступках нет. Я с самого детства кому-то что-то вечно должен. Начнём даже с примитивного: ложку за папу, ложку за маму. А дальше пошло, поехало! И туда сходи, и так, а не иначе сделай, ни в коем случае не подведи ни себя, ни нас, ни целый сонм родственников. Робею. А особенно эти примеры: «А вот твой кузен Петя или Вася добились того-то». И вот уже бедные Петя или Вася ненавидимы мною лютой ненавистью. А спрашивается: «За что?» Могли бы сложиться дружеские отношения… Складывается ощущение, что мне в затылок постоянно кто-то дышит. Обернусь – никого. А затылок тёплый, даже волосы взмокли и закурчавились. Вот так-то, брат! Ну что же, думаю касательно твоей языковой подготовки у дяди вопросов не возникнет. А как насчёт резвого и быстрого пера?

– Ты институтскую газету читаешь?

– Ну, ты спросил. Конечно! Иногда такое смешное напишут или кого-нибудь пропесочат.

– Имя Шарль Куртуа что-нибудь говорит?

– Спрашиваешь! Всегда смеялся над его… Так это ты?!

Леонид кивнул со скромной улыбкой, потупил глаза, весь его вид говорил: «Вот такой я скромный».

– Сегодняшний вечер оказался длиною в жизнь. Я столько о тебе узнал. Чтобы усвоить это, необходимо несколько глотков шампанского.

– Но…

– Не бойся, пригубим по бокалу и спать, завтра встреча с дядей. Он хоть и весёлый, но въедливый. Надо произвести на него должное впечатление с первого раза. Моя протекция – это всего лишь повод для беседы. Готов?

– Конечно. Съезжу домой за сорочкой, побреюсь и вперёд к любым испытаниям!

– Свежую сорочку и бритвенный прибор, так уж и быть, я тебе выдам, – показно проворчал Краснов, – а вот ума и обаяния, чтобы произвести впечатление на дядю, – увы. У самого в дефиците. Второго шанса на первое впечатление у тебя не будет.

– Ну, не скромничай! Ложная скромность тебе не к лицу.

– По-твоему я выскочка? – Напружинился Краснов.

– По-моему, ты отличный приятель и друг. И мне повезло, что наши пути пересеклись. Я даже больше скажу, я просто горд и рад этому обстоятельству.

– Балуете вы меня, батенька, балуете! – Польщённый Краснов смущённо зарделся.

– Это прерогатива друзей. Врагам некогда – ножи или зубы точат.

Несмотря на то что план завтрашних действий был расписан друзьями, можно сказать, поминутно, легли они перед рассветом.

Сны Леонида были сумбурны и беспокойны, оставляя после себя тревожную недосказанность. Он разом открыл глаза и вскочил с кожаного дивана с валиками и зеркалом в спинке, на котором его расположил Краснов. Остатки сна изгонялись комплексом упражнений, частично разработанным им самим, в понимание богатейшего арсенала задач, поставленных перед собственным телом, а частично заимствованным из книги о Гудини. Теперь, помимо привычного развития гибкости рук и эластичности кистей и пальцев, он ввёл в свой арсенал занятия, позволяющие мышцам выдерживать длительные монотонные нагрузки на растяжение и скручивание.