Жонглёр

– Понимаешь, – Леонид вскочил с горящими глазами и стал активно ходить перед столом и доказывать свою точку зрения, – не важно, кто втянул или не втянул меня в эту историю, важно, что если я осуществлю этот проект, то впоследствии смогу спокойно заниматься чем угодно с чистой душой. Я смогу идти по жизни, подняв голову и веря в свои силы. Даже если поездка принесёт мне мало пользы, хотя я в этом сильно сомневаюсь, главное в этой затее – я всё же попытался. Сейчас тот самый редкий момент, когда можно это сделать.

– А если позже, скажем, по окончании учёбы? – с интересом полюбопытствовал Фирсанов-старший.

– Во-первых, ты сам прекрасно знаешь, что профессия всегда жестоко мстит, если из неё уходишь. Все навыки исчезают весьма быстро, можно сказать мгновенно.

– Согласен. А во-вторых?

– Во-вторых, война, конечно, может длиться и тридцать, и сто лет, история знает такие прецеденты, но кто даст гарантии, что она не закончится завтра? В-третьих, потом всегда найдётся куча дел, которые сначала не явно, а затем всё дальше и дальше будут отдалять меня от задуманного. То устройство на работу, то наработка репутации, то создание семьи, то воспитание детей. Et cetera, et cetera[13]. Не хочу остаться человеком нереализованных возможностей. Пускай поражение, но я попытался это сделать! Я хотя бы не буду лежать в темноте своей спальни и думать, что тогда-то я не сделал того-то, тогда-то того-то не сказал, тогда-то что-то не сумел.

– Лучше лежать в темноте спальни, чем в темноте могилы.

– Отличный аргумент, Александр Леонидович! Отец, я еду не воевать и даже не писать в газету, я еду проверять себя. От замысла до воплощения.

– Часто проекты превращаются в прожекты.

– И я о том же. Есть одна китайская мудрость: желающий ищет пути, а не желающий – отговорки.

– А ты серьёзно подковался, друг мой.

– Так чья же школа!

– Грубо льстить ты уже научился.

– Не переживай, тонкие кружева научусь плести со временем. Найду третьего рекомендующего, съезжу, вернусь, зауважаю себя и с чистой совестью кирпичик за кирпичиком начну строить свою жизнь. Вот такой план на ближайший год! – утомлённый этим яростным спором, Леонид опустился снова на диван.

– План хороший и разумный, но рискованный.

– Вероятность риска в Южной Африке и риск попадания под лошадь извозчика у подъезда в Санкт-Петербурге примерно равноценны.

– Тогда я дам тебе рекомендацию.

– Ты?! – переспросил поражённый Леонид.

– Я! Твой отец учился в Воронежском кадетском училище в одно время с Силой Яковлевичем Афанасьевым.

– Такой расклад карт слишком даже для меня! – воскликнул Леонид, но было непонятно – чего больше в этом возгласе – удивления или восхищения.

– Но тем не менее. Он всегда был не глупым и хватким человеком, хотя иногда любил, что называется, пустить пыль в глаза. Но судя по газете, в делах он так не поступает.

После этих слов Фирсанов-старший достал из бювара, лежащего на столе, украшенного металлическим горельефом с двумя ангелами, чистый лист бумаги и очень быстро написал рекомендацию.

– Держи! – протянул он сыну рекомендацию в конверте с личной печатью.

– Даже не знаю, как тебя благодарить.

– Благодарить не надо, надо пообещать.

– Что именно?

– Всегда иметь голову на плечах и не лезть под пули. Очень часто умные мысли приходят после того, как все глупости уже сделаны. Не допускай никакой бравады в поступках. Думай, думай и ещё раз думай. Не хочу ломать твою веру в себя и понимаю, что, посадив тебя на короткий поводок, могу отбить у тебя вкус к самостоятельной жизни. Хотя и этим письмом…

– Обещаю тебе, отец.

– И помни: ты всегда и везде будешь русским. По тебе будут оценивать и судить о целом народе, целом государстве, которые не несут ответственность за твою глупость и малодушие. У тебя за плечами сильное подспорье: славные дела наших родственников по обеим линиям. Многие из них делали разные глупости, но ни один из них не предавал тех, с кем делил стол, хлеб и кров. И пуще всего ценил данное слово. Проповедь окончена. Дерзай!

Леонид подошёл к отцу и крепко его обнял. Так они простояли очень долго. Каждый боялся разрушить то, что между ними возникло в этот момент. Леонид сейчас, как и Краснов, восхищался своим родителем: взял и помог. Не стал читать нотации, угрожать лишением наследства и прочими карами. А его условия – это даже не условия, а так – рекомендации, как поступать, чтобы потом не чувствовать жгучий стыд за себя самого. Хороший урок отца сыну.

Только через десять минут после бесконечных звонков и стука в дверь, заспанный Краснов появился на пороге.

– Девять часов? Ещё глубокая ночь, – застонал Саша. – Уйди, кошмарный сон!

– Девять. Без пяти. Пролётка ждёт! Или ты хочешь пропустить самый важный момент?

– Без брюк я буду смешон в любом месте!

– Торопись, нас ждут великие дела!

Через полчаса постоянно зевающий возница высадил их возле редакции. Прозрачноглазый секретарь тут же кинулся в кабинет. Вернувшись, он молча распахнул перед ребятами дверь.