Жребий Салема

– Интересный рефлекс, верно? – обернулся к нему Джимми. Он отпустил веко, и глаз медленно закрылся, будто подмигивая. – Дэвид Прайн из Больницы Джонса Хопкинса наблюдал сокращение зрачка у отдельных трупов через девять часов после наступления смерти.

– Тоже мне ученый! – недовольно пробурчал Мэтт. – Никогда не получал больше тройки за сочинения.

– Это потому что вам никогда не нравилось читать про вскрытие, – машинально отозвался Джимми и вытащил маленький молоточек.

Ну и ну! Этому парню чувство врачебного такта не изменяет, даже если пациент уже мертв, подумал Бен и снова с трудом подавил нервный смешок.

– Он умер? – спросил Паркинс, стряхивая пепел в пустую вазу для цветов.

Мэтт вздрогнул.

– Да, умер, – подтвердил Джимми. Поднявшись, он отдернул простыню с ног Майка и постучал ему по правой коленке. Никакой реакции.

Бен заметил у Майка на ногах костные мозоли и вспомнил стихотворение Уоллеса Стивенса об умершей женщине.

– «Пусть сущее царит, и нет ничьих сомнений, – неточно процитировал он, – есть только один император – мороженого!»

Мэтт внимательно на него посмотрел, и на мгновение показалось, что выдержка ему вот-вот изменит.

– Это что еще такое? – не понял Паркинс.

– Стихотворение, – пояснил Мэтт. – Стихотворение о смерти.

– В жизни бы не подумал! – заявил Паркинс и снова стряхнул пепел в вазу.

6

– Мы знакомы? – спросил Джимми, глядя на Бена.

– Вряд ли, – вмешался Мэтт. – Местный эскулап Джимми Коуди, позволь представить тебе местную знаменитость Бена Миерса. И наоборот.

– Он всегда умничал, – заметил Джимми, – и тем зарабатывал на жизнь.

Они обменялись рукопожатиями над телом Майка.

– Помогите мне его перевернуть, мистер Миерс.

Чувствуя тошноту, Бен помог перевернуть тело на живот. Оно было прохладным, но еще не остыло окончательно и не успело одеревенеть. Джимми внимательно осмотрел спину и приспустил с ягодиц трусы.

– Это еще зачем? – удивился Паркинс.

– Я стараюсь определить время смерти по синюшности кожи, – пояснил Джимми. – Когда кровь перестает циркулировать, она, как и любая другая жидкость, устремляется в нижние полости.

– Ну да, как в рекламе очистителя водосточных труб. А разве этим должен заниматься не судмедэксперт?

– Вы же знаете, что пришлют Норберта, а Брент Норберт никогда не отказывался от дружеской помощи.

– Норберт ни с фонарем, ни на ощупь не найдет даже собственной задницы, – мрачно заметил Паркинс и выкинул окурок в окно. – Мэтт, у тебя с окна слетел ставень. Я видел его на земле, когда подъезжал к дому.

– Правда? – переспросил Мэтт, стараясь не выдать волнения.

– Точно!

Коуди вытащил из чемоданчика термометр, вставил его в задний проход Майка и следил за временем по часам, которые положил на простыню. Блестевший на солнце циферблат показывал четверть седьмого.

– Я, пожалуй, пойду вниз, – сказал Мэтт сдавленным голосом.

– Вы все можете идти, а я еще немного здесь задержусь, – отозвался Джимми. – Вы не поставите кофе, мистер Берк?

– Конечно.

Все вышли, и Бен, перед тем как закрыть за собой дверь, окинул взглядом комнату в последний раз. Эта картина запечатлелась у него в памяти навсегда: освещенное ярким солнцем помещение; откинутая назад чистая простыня; зайчики от сверкающего блестящего циферблата золотых часов пляшут на стенах; Коуди с рыжей копной волос сидит возле тела как монумент.

Мэтт готовил кофе, когда на своем стареньком «додже» к дому подъехал заместитель судмедэксперта округа Брентон Норберт. Его сопровождал сотрудник с большим фотоаппаратом в руках.

– Где это? – спросил Норберт.

Гиллеспи показал большим пальцем наверх.

– Там сейчас Джим Коуди.

– Отлично! – обрадовался Норберт. – Думаю, он нас уже заждался!

Приехавшие направились на второй этаж.

Паркинс Гиллеспи лил себе в кофе сливки, пока жидкость не перелилась через край чашки в блюдце. Попробовав ее пальцем, он вытер палец о брюки, закурил новую сигарету и обратился к Бену:

– А как здесь оказались вы, мистер Миерс?

Бен и Мэтт изложили свою версию. Явной лжи в их рассказе не было, но они утаили достаточно, чтобы чувствовать себя заговорщиками, связанными общей тайной. Бен даже засомневался: а не помогает ли он тем самым скрыть что-то темное и опасное. Он вспомнил объяснение Мэтта, почему тот позвонил именно ему – в городе он был единственным, кто мог выслушать такую историю.

А разбираться в людях Мэтт точно умел. И от этой мысли Бену снова стало не по себе.

7

К половине десятого все закончилось.

Тело Майка забрал похоронный автомобиль Карла Формана, и весть о смерти Райерсона тут же облетела весь город. Джимми Коуди вернулся в больницу, а Норберт с фотографом уехали в Портленд, чтобы доложить обо всем окружному судмедэксперту.

Паркинс Гиллеспи с неизменной сигаретой в зубах вышел на веранду, проводил взглядом медленно удалявшийся катафалк и задумчиво заметил:

– Сколько раз Майк сидел за рулем этой машины, даже не подозревая, что скоро сам окажется в ней пассажиром.

Потом Гиллеспи повернулся к Бену: