Жребий Салема

– Вы же не собираетесь уезжать из Салемс-Лота? Ваши показания были бы важны для коллегии присяжных при коронере.

– Нет, я никуда не уезжаю.

Выцветшие голубые глаза констебля внимательно разглядывали Бена.

– Я навел о вас справки и у федералов, и в полиции штата, – сообщил он. – Вы чисты.

– Рад слышать, – невозмутимо отозвался Бен.

– Говорят, вы ухаживаете за дочкой Билла Нортона?

– Есть такое дело.

– Она хорошая девушка, – с серьезным видом продолжил Паркинс. Катафалк скрылся за деревьями, и шум двигателя, ставший похожим на жужжание, постепенно тоже стих. – Похоже, у нее теперь нет времени на Флойда Тиббитса.

– Разве вам не надо заполнять какие-нибудь бумаги, Парк? – вежливо осведомился Мэтт.

Тот со вздохом выкинул окурок.

– Надо, конечно. И не в одном, а в двух, а то и трех экземплярах. «На теле не обнаружено никаких следов насилия» и все в таком роде. Последние пару недель почему-то слишком много стало проблем. Похоже, с этим Марстен-Хаусом и впрямь что-то неладно.

На лицах Бена и Мэтта не дрогнул ни один мускул.

– Ладно, счастливо оставаться! – Констебль подтянул брюки и направился к машине, но по дороге оглянулся. – Вы точно ничего от меня не скрываете?

– Паркинс, тут нечего скрывать. Он умер, – ответил Мэтт.

Несколько мгновений светлые глаза Паркинса Гиллеспи проницательно разглядывали их из-под сдвинутых бровей, потом он вздохнул:

– Пожалуй! Но все это очень странно. Сначала собака, потом один мальчонка Гликов, затем другой, а теперь еще и Майк! Да для нашего захолустья этих событий хватит на целый год! Моя бабка говорила, что Бог любит троицу, а тут сразу четыре трупа.

Он забрался в машину, завел двигатель и, посигналив на прощание, скрылся за холмом.

Мэтт с облегчением выдохнул.

– Вот и все.

– Да, – согласился Бен. – Я совершенно разбит. А вы?

– Я тоже, но какой-то чумной. Слышали такое словечко у молодежи?

– Слышал.

– Еще они говорят «прибалдевший». Это когда в нормальном состоянии чувствуешь себя не в себе. – Он провел рукой по лицу. – Господи, вы наверняка считаете меня сумасшедшим! Все это здорово смахивает на полный бред, верно?

– И да и нет, – отозвался Бен и положил ему руку на плечо. – Знаете, а Гиллеспи прав: тут что-то не так. И мне все больше кажется, что это связано с Марстен-Хаусом. Кроме меня, в городе появились только его новые обитатели. А про себя я знаю, что к последним событиям никак не причастен. Наше посещение этого дома вечером остается в силе? Визит вежливости?

– Если хотите.

– Хочу. А сейчас вам надо немного поспать. Я договорюсь со Сьюзен, и вечером мы за вами заедем.

– Хорошо. – Мэтт помолчал. – С тех пор как вы упомянули вскрытие, мне не дает покоя один вопрос.

– Какой?

– Смех, который я слышал – или мне показалось, что слышал, – был детским. Жутким и бессердечным, но все равно детским. Применительно к истории с Майком, вам не кажется, что это мог быть Дэнни Глик?

– Конечно, кажется!

– Вы знаете, в чем заключается процедура бальзамирования?

– Не особенно. Кровь из трупа откачивается и заменяется особой жидкостью. Раньше использовали формальдегид, но сейчас наверняка есть что-то современное. И из трупа извлекают все внутренности.

– Интересно, с Дэнни тоже все это проделали? – спросил Мэтт, не сводя глаз с Бена.

– А вы хорошо знаете Карла Формана? Можете у него спросить по-дружески?

– Думаю, да.

– Спросите обязательно!

– Хорошо.

Они понимающе переглянулись. Во взгляде Мэтта читалась неловкость рационального человека, вынужденного произносить абсурдные вещи, а во взгляде Бена – неясный испуг перед темными силами.

8

Ева гладила белье и смотрела по телевизору шоу «Назови пароль и получи деньги». Джекпот вырос до сорока пяти долларов, и ведущий вытаскивал из большого стеклянного барабана очередной телефонный номер, обладатель которого мог выиграть, если смотрел передачу и слышал названный ведущим пароль.

– Я уже в курсе, – сказала она, услышав, как Бен открыл холодильник и достал кока-колу. – Просто ужасно! Бедный Майк!

– И не говорите! – Он пошарил в нагрудном кармане и выудил из него цепочку с крестиком.

– А известно…

– Пока нет, – ответил Бен. – Миссис Миллер, я очень устал, и мне надо немного поспать.

– Конечно, конечно! Днем наверху очень жарко, даже осенью, как сейчас. Если хотите, можете прилечь в комнате внизу – простыни там чистые.

– Нет, спасибо, я уже привык к своему жилищу.

– Да, привычка много значит, – согласилась она. – А зачем мистеру Берку понадобилось распятие Ральфа?

Бен, уже поднимавшийся по лестнице, даже растерялся от неожиданного вопроса.

– Наверное, он думал, что Майк Райерсон католик.

Ева принялась за новую рубашку.

– Жаль, что он не знает таких простых вещей, тем более что Майк у него учился! У него в семье все были лютеранами!

Бен не знал, что на это сказать. Добравшись до своей комнаты, он разделся и, рухнув на кровать, сразу провалился в сон – глубокий и без сновидений.

9