Жуков

2. С особым вниманием относиться к оценке тех начальников, которые выдвинулись на командные должности из красноармейской среды во время революционной войны…Они особенно ценны для армии. Если теоретические познания в военном деле этих лиц невелики, то необходимо стремиться поднять их военное образование».

Ближайшее будущее Г. К. Жукова тем самым предопределялось. Он доказал свои боевые качества, преданность Советской власти и вышел в командиры из красноармейского состава. Первые полтора года долгожданного мира до середины 1923 года слились в памяти Жукова в один беспросветный день, перегруженный хозяйственными хлопотами. Он, со старой армии привыкший к воинскому порядку, был вынужден мириться с тем, что полк стоял не в казармах, с конюшнями, а квартировал по деревням в разоренной войной обнищавшей Белоруссии. В избах жили и командиры, пищу готовили в походных кухнях. На каждом шагу приходилось изобретать изобретенное и разбирать неизбежные конфликты. Поэтому он был встревожен внезапным вызовом поздней весной 1923 года к командиру дивизии, прославленному военачальнику гражданской войны Н. Д. Каширину. Не натворил ли он чего-либо, ставший уже заместителем командира 40-го кавалерийского полка 7-й Самарской кавалерийской дивизии.

Разговор с Кашириным оказался приятным и интересным, тем более что он поинтересовался, как Жуков представляет будущую войну и роль конницы в ней. Жуков замялся. Каширин произнес приличествующие случаю слова о необходимости учиться и объявил о назначении его командиром 39-го Бузулукского кавалерийского полка. В 27 лет! Да, имели наметанный взгляд и чутье на людей те, кто привели Красную Армию к победе в гражданской войне. Без колебаний выдвинул в командиры полка в мирное время Н. Д. Каширин, а правильность выбора подтвердил новый командир дивизии, прославленный герой гражданской войны Г. Д. Гай.

Осенью 1923 года полк Жукова отличился на маневрах в районе Орши, получила высокую оценку и вся 7-я кавдивизия. Оказалось, что за маневрами наблюдал М. Н. Тухачевский. Участники постаралисьне ударить лицом в грязь, они понимали — рядом кордон, из-за которого недружественные глаза следят за каждым шагом Красной Армии. Польская агентура, надо думать, доложила в Варшаву, а оттуда пошло на Запад — боеспособность красной кавалерии растет. Доказательство — полк Жукова наголову разгромил условного противника после стокилометрового марша по пересеченной местности. Без отставших, сохранив конский состав. Победа! Пришло время распрощаться и со стоянкой по деревням, дивизию передислоцировали в Минск, где ее ждал более или менее подготовленный военный городок.

Дивизия шла в Минск, от нового расквартирования до тогдашней беспокойной польской границы рукой подать. Предстояло служить в ближайшем тылу театра военных действий против потенциального противника. Окрыленная «победой» на маневрах, успевшая отдохнуть несколько дней после учений, кавдивизия вступила в Минск во всем тогдашнем блеске отлично обученной русской конницы. Цокот копыт, грохот тачанок. Оркестр и полковые трубачи. Красовавшийся на прекрасно выезженном коне комполка принимал как должное: «Тысячи минчан вышли на улицы города. Крики «ура!», приветствия сопровождали нас по всем улицам, — удовлетворенно писал Жуков. — Вообще, я думаю, ни в одной другой стране армия не пользуется такой симпатией и всеобщей любовью народа, как наша, Советская Армия».

Хотя, как выяснилось, потребовалось немало усилий, чтобы превратить военный городок в благоустроенный, полк смог организовать правильные занятия по боевой и политической подготовке. Жуков не испытывал особых иллюзий по поводу уровня собственных знаний. Военное образование начиналось унтер-офицерской учебной командой и заканчивалось кавалерийскими курсами красных командиров. Все. Остальное — самообразование, запойное чтение. Но учиться нужно. Подсчитав реальные возможности — полк отнимал 12 часов в сутки, он решил: добавить 3–4 часа на самоподготовку, «а что касается сна, отдыха — ничего, отдохнем тогда, когда наберемся знаний». Мужественное решение выполнил.

Тут подоспели крупные изменения в строительстве Красной Армии, обобщенные в Закон о военной службе, принятый в сентябре 1925 года. Наряду с кадровым принципом комплектования вводился и территориальный; Отныне в частях не более 20 процентов штата были постоянными, остальные заполнялись переменным составом — призывавшимися ежегодно в течение пяти лет на сборы (в первый год на три), в остальные на месяц. Сверхидея реформы, озаренная марксистскими рассуждениями, восходившими к «генералу» Ф. Энгельсу, заключалась в том, чтобы сократить до минимума расходы на Вооруженные Силы. Дешевая армия, однако, существует только в представлении фантазеров, и территориальный принцип комплектования, продержавшийся почти до конца тридцатых годов, ничего хорошего Красной Армии не принес.