Жуков

Необычно мягким голосом, обращаясь к ним, Жуков сказал:

— Дорогие друзья! Нам с вами выпала великая честь. В заключительном сражении нам было оказано доверие народа, партии и правительства вести доблестные войска на штурм Берлина. Это доверие советские войска, в том числе и вы, возглавлявшие войска в сражениях за Берлин, с честью оправдали. Жаль, что многих нет среди нас. Как бы они порадовались долгожданной Победе, за которую, не дрогнув, отдали свою жизнь!..

Миг торжества и скорби Жуков запомнил до конца дней своих.

«Эти люди, — писал он, — сами привыкшие без малейшего страха смотреть смерти в лицо, как ни крепились, не смогли сдержать слез». И сам Георгий Константинович не составил исключения.

Он поднял руку и быстро произнес:

— Через час прошу по русскому обычаю закусить чем тыл послал!

Через час начался прием, прошедший с успехом. Тосты за Победу, единство союзников. «Затем Жуков стал провозглашать тосты за рода войск и за присутствующих. Первый — за авиацию. Мне кажется, он это сделал потому, что справа и слева от него сидели авиаторы — Теддер и Спаатс, но тост он говорил главным образом за нашу авиацию.

— В Берлинской операции участвовало около восьми тысяч самолетов, авиация бомбила перед сухопутными войсками каждый метр, она как бы ковром покрывала весь дуть, но ковер этот был очень жестким для врага, а командовал авиацией на нашем фронте вот этот молодой человек, — и показал рукой на меня. Я поднялся. Он тепло сказал о летчиках и их огромном вкладе в победу», — вспоминал маршал авиации С. И. Руденко.

Подавали продукты и напитки только отечественные. Георгий Константинович приказал, чтобы и но вздумали использовать хоть грамм трофейных запасов.

Возник вопрос, чем кормить немецкую делегацию, мрачно сидевшую в отведенном ей помещении. Жуков помолчал и решительно сказал:

— Когда-то Гитлер с Кейтелем настолько верили в успех запланированного захвата Ленинграда, что заранее отпечатали билет на банкет в «Астории». Не пришлось им праздновать в ленинградском ресторане. Теперь они побиты. Не будем мелочиться: кормите их всем, что приготовлено для банкета. И обязательно подайте на тарелках с вензелями имперской канцелярии. Давайте без ограничения и напитки. Пусть запивают свое поражение. Только, я думаю, что это им впрок не пойдет!

А в зале, где прошло принятие капитуляции Германии, яркий праздник продолжался до семи утра. Пели, плясали, Георгий Константинович не удержался и вошел в круг.

Прошли другие празднества в честь Победы.

Английский историк Д. Ирвинг в книге «Война между генералами» (1981 г.) описывает банкет для самых высших американских командующих, который дал Эйзенхауэр во Франкфурте 10 мая 1945 года. Обедающим, подчеркивает Ирвинг, «подают лучшие коньяки и ликеры, захваченные в запасах вермахта». Какой контраст с указанием Жукова — за день до этого на банкете в Потсдаме — победителям негоже прикасаться к трофейным запасам. Красная Армия вела войну не за трофеи, нельзя осквернять великое торжество взятым у врага.

Потягивая коньяки и ликеры (которые гитлеровцы в свое время награбили в оккупированных странах), американские военачальники размышляли о будущем. Один из них — генерал Дж. Наттон, замечает Ирвинг, «уже мечтает о том, как использовать сохранившиеся немецкие дивизии, оказавшиеся в секторе его армии, для удара против того, кого он считает подлинным врагом Советского Союза». Разумеется, мысли эти Паттон и ему подобные тогда предпочитали держать при себе.

Настроение в войсках западных союзников, встретившихся наконец с Красной Армией, было совершенно иным.

Жуков сообщал в Ставку о встречах наших солдат и офицеров с американскими военнослужащими. 5 мая в городе Стендаль в штабе 102-й американской дивизии с американцами встретилось командование 75-й гвардейской стрелковой дивизии. Командир американской дивизии Китинг заявил: «Мы должны так закончить войну, чтобы Германия и Япония не могли больше подняться». Его заместитель Факс, как солдат, «считал бы за высокое счастье, чтобы наша армия в войне с Японией сражалась бок о бок с такой доблестной и храброй армией, как Красная Армия. Я надеюсь, сэр генерал, что мы с вами встретимся в Японии».

9 мая 350 американцев приезжали в 129-ю стрелковую дивизию. С нашей стороны во встрече участвовали 300 человек. «Встреча длилась пять часов и прошла хорошо». На следующий день группа наших бойцов и командиров — 256 человек — выезжала с ответным визитом к американцам. Все встречи, постоянно подчеркивается в документах, «носили весьма дружественную форму». Бесхитростные контакты победителей.

5 июня в Берлин прилетели Эйзенхауэр и Монтгомери для подписания декларации о взятии верховной власти по управлению Германией. В штабе Жукова Эйзенхауэр вручил ему высший американский военный орден «Легион Почета» степени Главнокомандующего. Жуков доложил Сталину о награде. Тут же в разговоре по телефону Сталин сообщил, что решено наградить орденами «Победа» Эйзенхауэра и Монтгомери, и поручил сделать это при удобном случае Г. К. Жукову.