Жуков

Военная логика властно диктовала — после такого поражения врагу нужно убраться с монгольской территории. Вмешалась высокая политика. Круги от схватки на Халхин-Голе достигли далекой Европы и дальних США. В правительственных канцеляриях «демократий» потирали руки — итак, Япония уже схватилась с СССР. Пошли заверения, что Запад не видит в происходящем ничего ненормального. Англия даже подписала к концу июля с Японией соглашение Арита-Крейги, гарантировавшее тыл агрессора в Китае. Не за горами, убеждали друг друга западные политики, время, когда война Японии на востоке сольется с походом на СССР Германии и Италии. В ожидании этого поторопились сбросить со счетов тяжкое воспоминание, которое произвел на европейские державы фашистской «оси» Халхин-Гол. Красная Армия воочию показала не только мощь и доблесть, но и неоспоримое искусство в ведении вооруженной борьбы. Стоит ли начинать поход за мировое господство с единоборства с самым могучим противником? И так уж необходимо связывать себя узами военного союза с банкротами?

Каждый день продолжавшихся боев на Халхин-Голе превращал эти вопросы в утвердительные суждения для Берлина и Рима. Квантунская армия не жалела ничего, чтобы спасти лицо. Японские генералы вознамерились взять реванш за поражение на Баин-Цагане, выбив наши войска с восточного берега Халхин-Гола. В течение июля японцы дважды переходили в яростное наступление. Наше положение, конечно, было неважным, войска оборонялись в низине у самой реки, а японцы, засевшие на высотах, просматривали и обстреливали их позиции. Прибывший во главе претенциозной комиссии командарм 1-го ранга, сталинский любимец Г. Н. Кулик приказал уйти на восточный берег реки.

Жуков не согласился, послав протест Ворошилову. Он резонно указал — если оставить плацдарм, последующее неизбежное наступление придется начать с форсирования реки. В результате мы понесем большие потери, «мы вгрызлись в землю, — докладывал Жуков варкому, — у нас боевой девиз «Ни шагу назад!». Москва согласилась с доводами Жукова, а Кулика отозвали.

Отбившись от претенциозных невежд, Жуков смог уделять все свое время борьбе с противником. Предстояло серьезнейшее сражение. Днем и ночью к Хал-хин-Голу подвозились новые японские войска, из которых развернулась 6-я особая армия генерала Огиси. 75 тысяч личного состава, 182 танка, более 300 самолетов, 500 орудий, в том числе тяжелые, срочно снятые с фортов в Порт-Артуре и доставленные на Халхин-Гол. 6-я особая армия вцепилась в монгольскую землю — 74 километра по фронту и 20 километров в глубину. Основательно укрепилась, зарылась в землю. Интенданты даже завезли зимнее обмундирование. Но это на всякий случай! На конец августа штаб генерала Огней готовил новое наступление.

Промедление с изгнанием агрессора было чревато самыми серьезными последствиями. Г. К. Жуков не сомневался в высоких боевых качествах вверенных ему войск, не сомневался и в том, что они способны выбросить самураев с захваченной земли. Но этого было мало. Операцию следовало провести так, чтобы отвадить японцев от возобновления борьбы.

Как? В Москве внимательно следили за происходившим на далекой границе Монголии. Гордились доблестью бойцов и командиров Красной Армии, но постоянно держали под жестким политическим контролем военные действия. Желание добить агрессора привело к появлению предложений о том, чтобы в ходе дальнейших операций перенести действия наших и монгольских войск за пределы МНР. «Вы хотите развязать большую войну в Монголии, — отрезал И. В. Сталин, — противник в ответ на наши обходы бросит дополнительные силы. Очаг борьбы неминуемо расширится и примет затяжной характер, а мы будем втянуты в продолжительную войну. Надо сломить хребет японцам на реке Цаган» (Халхин-Гол).

Это определило план операции. Задача — истребить японскую 6-ю особую армию, не дав ей уйти, пусть побитой, за кордон. Причем ни в коем случае не переносить боевые действия за монгольскую границу, чтобы не дать повода Токио прокричать на весь мир о «советской агрессии» с вытекающими отсюда понятными осложнениями.

Готовя удар на уничтожение, Жуков усыпил бдительность врага, создав впечатление, что советско-монгольские войска помышляют только об обороне. Строились зимние позиции, бойцам вручали наставления о ведении оборонительных боев, самыми разнообразными средствами все это доводилось до сведения японской разведки. Психологически расчет Жукова был безупречен — это свидетельствовало представлению самураев о себе, дескать, русские «взялись за ум» и — опасаются новой схватки. Японские войска наглели на глазах, они вновь и вновь затевали частные операции, которые заканчивались лишь очередным их избиением. Продол Мчались напряженные бои и в воздухе.