Жуков

Конечно, и Жуков тогда обстановку знал неполно. В отношении «пассивности» ударных групп он оказался не прав, в чем скоро убедился. Во время переговоров с Шапошниковым он не знал, что враг далеко превосходил, например, самоотверженно дравшуюся группу В. Я. Качалова. Ее трем дивизиям пришлось схватиться с девятью дивизиями врага.

Жуков в этом случае требовал невозможного. Но нужно помнить тогдашнюю обстановку. Она была тяжелой не только на фронте, но и для работавших непосредственно под руководством Сталина. Как коротко скажет А. М. Василевский о лете 1941 года: «Были в деятельности Сталина того времени и просчеты, причем иногда серьезные. Тогда он был неоправданно самоуверен, самонадеян, переоценивал свои силы и знания в руководстве войной. Он мало опирался на Генеральный штаб».

Маршал Василевский, как известно, был весьма осмотрителен в словах и поступках, а мемуары увидели свет в самом начале 1974 года. Маршал авиации Н. М. Скоморохов, в войну прославленный ас, дважды Герой Советского Союза, ныне, помимо прочего, доктор военных наук, четко сказал в мае 1988 года о настроении военной молодежи горьким летом 1941 года:

«Слушаем сводки Совинформбюро и ничего не понимаем. Ничего. Почему наши войска отступают, почему мы, вопреки уверениям наших вождей о неизбежности быстрого разгрома врага на его территории, откатываемся на восток? Тогда, несмотря на неудачи, поражения, на панику, охватившую большинство западных областей, на гибель тысяч и тысяч солдат (об армиях, попавших в окружение, сотнях тысяч пленных мы тогда не ведали), на смятение в душе, наша вера в гений Сталина не колебалась… Скажи Сталин: «Умри, Скоморохов, так надо!», я бы сделал это не задумываясь. И мои товарищи поступили бы так же. Хорошо это или плохо — не знаю, но это было, из песни слова не выкинешь. И делать вид, что все мы тогда быстро прозрели, — значит, кривить душой».

Г. К. Жуков, конечно, ценил тогда моральный фактор, но подкреплял дух армии и жесткими мерами. 27 июля «главкомы и командующие фронтами» получают его директиву: «Заградслужба в тылах армии и фронта организована очень низко и стоит только на дорогах… Немедленно лично разобраться, как организована заградслужба, и дать нач. охраны тыла исчерпывающие указания, всех задержанных вливать во фронтовые части и в тыл не направлять».

Успехов добивались и известные военные руководители, и безвестные герои, сражавшиеся у Смоленска. 30 июля германская группа армий «Центр» получила приказ в основном стать в оборону. В этом сражении она потеряла 250 тысяч человек. Центр нашего фронта ценой страшных жертв пока устоял.

Во второй половине июля враг так и не смог выйти на ближайшие подступы к Ленинграду, лучшие соединения вермахта сгорали в полыхавшем Смоленском сражении, а на юге, хотя немцы и вышли к Днепру, они вынуждены были отказаться от лобового натиска на Киев. В Генштабе понимали, что возможности вермахта не неограниченны. Но любая ошибка в стратегическом планировании могла ухудшить и без того сложное положение — к исходу третьей недели войны враг продвинулся на 500–600 километров в глубь нашей страны. Он вполне мог сосредоточить крупные силы на одном стратегическом направлении и добиться там серьезного успеха. Но где?

* * *

Для определения этого нужно было заняться прогнозированием ближайших намерений военного руководства Германии. Жуков был профессионально подготовлен к решению этой неслыханно трудной задачи всей своей жизнью в рядах армии, отменным знанием немецкой военной мысли. В горниле жесточайшей войны должны были дать отдачу годы и годы, проведенные за изучением трудов немецких стратегов. В богатой личной библиотеке Жукова были все сколько-нибудь значительные книги по военным вопросам, выпущенные за годы Советской власти, и немало фундаментальных дореволюционных изданий. Подавляющая часть их была испещрена пометками на полях.

Теперь за рабочим столом начальника Генерального штаба он продолжил привычную аналитическую работу, делая пометки в тексте остро отточенным простым карандашом и цветными — на картах. Только ныне перед Георгием Константиновичем лежали во книги, а бесчисленные оперативные документы, доклады и донесения разведки. За месяц войны советский Генеральный штаб накопил достаточно данных о распределении сил вермахта, его резервах на советско-германском фронте.